Надежда Попова - Инквизитор. И аз воздам

– Дом Хальса, – пояснил Курт, доставая переданный Гайером ключ.

Ведьма медленно кивнула, словно не вполне поняв, о чем речь, и нервно оглянулась назад – туда, где за несколько улиц отсюда осталось жилище с обвалившейся черепицей. В открывшуюся дверь она проскользнула следом за Куртом поспешно и как-то суетливо и застыла на пороге, оглядывая неожиданно скромную обстановку, самой роскошной деталью которой была невысокая этажерка с книгами по правой стене.

Комнат в домике оказалось всего две, не считая кухни, мебель практически отсутствовала, и на осмотр спальни у Курта ушло лишь несколько минут, даже с привычным и полагающимся ad imperatum[70] простукиванием стен и пола в поисках возможного тайника. Нессель сидела в соседней комнате на табурете у стола, рассеянным взглядом вперившись в книжные полки, и за все это время не произнесла ни слова. На самом столе тоже было практически пусто – лишь чернильница, два листа чистой бумаги и один, помятый и порванный в двух местах, исчерканный отираемым пером.

К этажерке с книгами Курт приступил уже с уверенностью, что время расходуется понапрасну. Десяток томиков разной степени объемности, древности и сохранности лежали в беспорядке, вперемешку с бытовыми вещами вроде одинокой перчатки, пустой треснутой глиняной плошки из-под светильника и сломанного, уже какого-то окаменелого, но почему-то не выброшенного пера.

– Хм, – заметил Курт, раскрыв нетолстую книжицу, заложенную в самом начале свернутым обрывком бумаги, – кто бы мог подумать… Фон дер Фогельвейде.

– Что это? – тускло, через силу выговорила Нессель, и он вздохнул, за обложку встряхивая книгу листами вниз:

– Песни. По большей части политические. Он и о любви писал, но в основном восхвалял всевозможных правителей. Кто больше платил, того и восхвалял. Потом начал ваять антипапские вирши, что, правда, не помешало ему, когда он получил свое имение и осел, с той же горячностью сочинять призывы к Крестовому походу…Умел вертеться, аlias [71]. Но был, зараза, талантлив.

– Это снова была случайность, да? – тихо спросила Нессель.

Курт медленно закрыл и положил книжицу на полку, так же неспешно взял следующую.

– «Окассен и Николетт», – произнес он с расстановкой. – Надо же. Покойный, оказывается, был романтичной персоной…

– Тот канцлер, про которого ты говорил, – продолжила Нессель, – он просто споткнулся, упал в воду и утонул. Случайно, это все видели. Этот инквизитор… В дерево ударила молния, и он случайно оказался рядом. Ты сам это видел, никто не убивал его. Мы шли мимо дома, и нас случайно едва не зашибло этой черепицей…

– И ее никто на нас не сталкивал, – договорил Курт, перетряхивая страницы и прощупывая мягкую тканевую обложку. – А со слов хозяйки – эта черепица рано или поздно должна была осыпаться, достаточно было на верхнюю черепичину сесть птице потяжелей…

– Выходит, случайность?

Он вновь не ответил, отвернувшись к этажерке, положил на полку романтическую историю о двух влюбленных и взял следующую книгу, на сей раз оказавшуюся более приличествующей библиотеке инквизитора, – «О софистических опровержениях».

– Я стоял в стороне, – проговорил Курт, глядя на новенький переплет. – Я, если б меня и задело, в худшем случае отделался бы рассеченной кожей и шишкой. А на тебя едва не рухнул водосток, который, если б ты не увернулась, раскроил бы тебе голову.

– Если б ты меня не оттолкнул, – поправила Нессель и, помолчав, уточнила: – Думаешь, кто-то решил убить меня?

– Все эти случайности… не случайны, – негромко, но уверенно отозвался Курт, лишь теперь поняв, насколько не хотелось произносить этого вслух, точно бы идея эта, обитающая всего лишь в мыслях, так и оставалась фантазией, которая только теперь, будучи облеченной в слова, обрела плоть и почти достоверность. – Я не верю в такое количество вероятных и невероятных стечений обстоятельств.

– Кто-то хотел убить меня? – повторила Нессель настойчиво. – Но почему меня? Почему не тебя? Я ничего не сделала и никто не мог подумать, что я могу что-то сделать, я…

– …узрела сеть, – закончил Курт тихо, положив просмотренную книгу на полку, и обернулся к ведьме. – И, похоже, ты была права: она или тот, кто ее контролирует, почувствовали тебя. И испугались.

– Испугались – меня?.. – недоверчиво переспросила она. – Простую ведьму, которая почти ничего не знает и не понимает? Которая не может причинить ему зла, чем бы оно ни было? Я даже не могу понять, что происходит, из-за чего меня можно бояться?

– В любом случае, Готтер, ты видишь и чувствуешь больше других и можешь рассказать об этом мне. И именно это, видимо, им и не понравилось.

– Но как… Как такое возможно? Как человек может управлять течением событий? Ты встречал таких прежде?

– Никогда, – качнул головой Курт. – И сам не представляю, как такое может быть… Тебе надо уехать из Бамберга. Я попрошу Яна и…

– Нет, – тихо, но твердо возразила Нессель. – Я не уеду.

– В следующий раз…

– Заткнись и послушай меня, – оборвала она решительно, и на миг вместо испуганной растерянной женщины Курт вновь увидел ту ершистую, уверенную в себе девчонку, что повстречалась ему десять лет назад. – Я никуда отсюда не поеду, потому что ты без меня не обойдешься. Ты бы знать не знал про эту сеть, если бы не я, ведь так? А кто знает, что еще тебе может встретиться, о чем ты понятия не имеешь? Ты провалишь свое дело, тебя убьют, и мою дочь просто перестанут искать или будут, но всего лишь заодно с этим твоим Каспаром, как довесок. Но не только в этом дело. Ты помнишь, что я тебе говорила? Высшая сила тебе покровительствует. И ты сам признавал, что тебе везет…

– А ты говорила, помнится, что все это – моя заслуга.

– Так и есть, – кивнула Нессель. – Благоволение свыше – это как таланты из той притчи. Кто-то растратил, кто-то закопал их, а кто-то пустил в дело. Ты – именно такой, ты умеешь этим благоволением пользоваться, принимать его и распоряжаться им. Сегодня я бы погибла, если бы тебя не было рядом, понимаешь? Именно тебя. Поэтому я уверена: если здесь, в городе, есть чародеи, которые умеют насылать на людей напасти, если они и вправду решили добиться моей смерти – под охраной твоего друга я проживу полдня, не больше. Стоит мне отойти от тебя, покинуть Бамберг – и я покойница.

– Всерьез полагаешь, – медленно проговорил Курт, – что мое везение перебило насланное ими несчастье? Idest, мое присутствие рядом с тобой сработало… как талисман или вроде того?

– Думаю, да, – неуверенно подтвердила ведьма. – Твое везение, как ты это называешь, или покровительство Господне, как считаю я… а также то, что ты сумел вовремя воспользоваться этим, что бы оно ни было. И это меня спасло.