Робин Хобб - Золотой шут
— Хорошая ванна ему тоже не помешала бы. И новая одежда, — задумчиво проговорил принц, и я не услышал в его тоне ни тени сарказма.
— Ты прав, — не стал спорить я.
Вряд ли Дьютифул догадался, что я имел в виду, но я хотел, чтобы он тоже задумался над тем, как завоевать сердце Олуха. В конце концов, моей целью было создание прочной связи именно между ними. Неожиданно я понял, что Чейд прав и принц действительно нуждается в том, чтобы рядом с ним находились люди, владеющие Скиллом. Ведь может наступить момент, когда слова: «Вы его не видите. Не видите» спасут Дьютифула от виселицы.
Мы разошлись по своим делам. Я поспешил по тайному лабиринту к себе в спальню. Оттуда промчался через комнату Шута, даже не остановившись проверить, проснулся ли он. Через несколько минут я уже поднимался по лестнице в ту часть замка, где жил главный советник королевы. К сожалению, другой, менее явной возможности с ним встретиться у меня не было, и я твердо решил, если меня кто-нибудь остановит, сказать, что должен доставить лорду Чейду записку от лорда Голдена.
Несмотря на обилие событий, обрушившихся на меня, было еще раннее утро, и по коридорам Баккипа, главным образом, тихо сновали слуги, занятые обычными делами. Одни тащили воду, другие подносы с завтраком. Мимо меня промчалась женщина-лекарь, которая несла поднос, нагруженный баночками с мазями и мешочками с ватой. Крошечная, с раскрасневшимися щеками, она упрямо стремилась вперед, словно от того, поспеет ли она вовремя, зависело все на свете. Я понял, что она направляется к Чейду, чтобы заняться его ожогами. Когда она неожиданно остановилась передо мной, я чуть на нее не налетел, успел в последний момент удержаться рукой за стену и принялся извиняться.
— Не стоит, приятель. Просто открой мне дверь.
Эта дверь вела не в комнату Чейда. Я уже довольно давно позаботился о том, чтобы выяснить, где находятся его апартаменты. Но меня охватило такое любопытство, когда я взялся за ручку двери, что я почти искренне воскликнул:
— Надеюсь, леди Модести не слишком сильно пострадала? У вас тут целая куча всяких лекарств!
Лекарь раздраженно покачала головой.
— Здесь живет не леди Модести. В моих услугах нуждается леди Розмари. Вчера вечером из трубы выпал большой кусок горячей сажи, а она случайно оказалась рядом. У нее обожжено все лицо. Бедняжка. И руки тоже пострадали, а еще ее прекрасные волосы. Открывай дверь, приятель.
Не в силах скрыть изумление, я выполнил приказ и даже успел заглянуть внутрь, прежде чем поспешно прикрыть ее снова. Щеки и брови леди Розмари были точно такого же цвета, что у Чейда. Она сидела на стуле у окна, завернувшись в желтую накидку, а горничная деловито состригала обгоревшие концы волос. Руки, завернутые в мокрые полотенца, леди Розмари держала перед собой так, что я сразу понял — ей очень больно. Но тут дверь закрылась.
Я задумался над тем, что мне удалось узнать. Сегодня утром мне открылось слишком много тайн. Розмари стала новой ученицей Чейда. Почему бы и нет? Регал много лет назад научил маленькую девочку основам искусства наемного убийцы. Зачем же отказываться от уже готового шпиона? Но практичность Чейда почему-то вызвала у меня тоску. Впрочем, я множество раз слышал от Видящих, что оружие, которое мы выбрасываем сегодня, может угрожать нашей жизни завтра. Лучше держать Розмари рядом, чем позволить кому-нибудь снова использовать ее против нас.
Я пошел медленнее. То, что мне удалось обнаружить, не делало сообщение, которое я нес Чейду, менее срочным, но я вдруг почувствовал, что из обилия мыслей, требующих моего внимания, я не могу выбрать одну определенную.
Когда я постучал, дверь мне открыл мальчишка лет десяти.
— Доброго тебе утречка, дружище! — излишне громким и жизнерадостным голосом объявил я. — Я Том Баджерлок, слуга лорда Голдена, у меня сообщение для лорда Чейда.
Мальчик удивленно заморгал. Похоже, только что проснулся.
— Мой хозяин нездоров, — наконец заявил он. — И никого не принимает.
Я широко ухмыльнулся.
— Слушай, мне очень нужно его повидать, юный господин. Ему только и придется, что выслушать послание лорда Голдена. Разве нельзя с ним поговорить?
— Боюсь, нет. Но я могу передать ему ваше сообщение.
— Лорд Голден передал свое послание устно, юный господин. Он доверил мне повторить его слова.
Я громко орал, не обращая внимания на тишину, царившую в коридоре и в темной, тихой комнате. Паренек быстро посмотрел в сторону закрытой двери у себя за спиной. Значит, там спальня Чейда. Сердце у меня упало. Старик вполне мог улечься в постель после всего, что с ним произошло. А если он спит за закрытой дверью и если слух еще не полностью к нему вернулся, у меня мало шансов, что он услышит мой голос и выйдет.
— А что просил передать лорд Голден? — твердо спросил меня юный паж.
Он вежливо улыбался, но стоял на пороге с явным намерением не пускать меня внутрь. Очевидно, я представлялся ему таким же, как все остальные оруженосцы замка — туповатый от природы, да и удары, полученные по голове за годы службы, явно не улучшили мои умственные способности.
Я откашлялся и изобразил в его сторону что-то вроде поклона.
— Лорд Голден из Джамелии приглашает лорда Чейда из Баккипа, главного советника королевы Шести Герцогств Кетриккен, сегодня утром на завтрак, а также предлагает ему принять участие в исключительно веселой азартной игре. Лорд Голден узнал ее совсем недавно и уверен, что советнику она покажется интересной. Там, где она появилась, ее называют «Лодвайн». Каждый игрок получает определенное количество фишек, и его судьба зависит от того, сможет ли он побить своих соперников за указанное время. Говорят, в нее уже играют в городе, хотя мой хозяин не знает точно, где.
У маленького пажа отвисла челюсть. Я не сомневался, что, среди прочего, его обучили передавать устные сообщения, но не такой длины. Я продолжал улыбаться и заговорил громче, надеясь, что мой голос сумеет миновать закрытую дверь.
— Но самое интересное в этой игре заключается в том, что традиционно в нее полагалось играть в день стирки. Представляешь? Сейчас уже не важно, в какой день ты сел за игровой стол, но в день стирки ставки всегда самые высокие.
— Я ему все передам, — перебил меня паж. — Лорд Голден приглашает лорда Чейда в свои апартаменты сыграть в азартную игру под названием «Лодвайн». Только боюсь, он ответит отказом. Как я уже сказал, лорд Чейд плохо себя чувствует.
— Ну, это уже не твое и не мое дело, верно? Наша забота передать сообщение. Большое спасибо и хорошего тебе утра.
Я повернулся и, напевая под нос, зашагал по коридору, изо всех сил делая вид, что никуда не спешу. По дороге я зашел на кухню и собрал поднос с завтраком. В качестве подтверждения того, что лорд Голден ждет в гости советника Чейда, я прихватил лишние тарелки и стаканы. У двери я столкнулся с пажом Чейда, который сообщил, что советник просил его извинить, но он не сможет быть у лорда Голдена, поскольку у него ужасно болит голова. Я пообещал передать его слова моего хозяину. Не успел я войти в комнату, закрыть за собой дверь и поставить поднос на стол, как из моей каморки появился Чейд.
— Что это за история с Лодвайном? — спросил он. Покрасневшая кожа на щеках и лбу начала слезать клочьями, и выглядел он так, словно заболел неизлечимой болезнью. Но зато говорил Чейд почти нормальным голосом, но я все равно решил проверить, хорошо ли он меня слышит, и тихо спросил:
— Слух к тебе вернулся?
Чейд нахмурился.
— Стало лучше, но тебе придется говорить громче, чтобы я тебя слышал. Ладно, хватит об этом. Что с Лодвайном?
В этот момент из спальни вышел лорд Голден, который завязывал пояс халата.
— О, доброе утро, советник Чейд. Какая приятная неожиданность. Я вижу, мой слуга уже позаботился о завтраке для нас. Прошу вас, садитесь.
Чейд наградил его сердитым взглядом, а потом одарил и меня точно таким же.
— Хватит! Мне на ваши ссоры плевать, но они угрожают благополучию трона Видящих, а я этого не потерплю. Шут, помолчи немного. Фитц Чивэл, докладывай.
Шут пожал плечами и уселся на стул напротив Чейда. Без особых церемоний он принялся накладывать еду в тарелку моего наставника. Мне стало больно, что он так легко вернулся к своей роли Шута в присутствии Чейда, а в моем держался холодно и высокомерно — ну прямо настоящий лорд Голден. Мою тарелку Шут проигнорировал, и я позаботился о себе сам, одновременно подробно докладывая Чейду о том, что мне удалось узнать утром. Лицо Чейда постепенно приобретало все более встревоженное выражение, но он меня не перебивал. Чтобы отплатить Шуту за демонстративное равнодушие, я ни разу на него не посмотрел. Закончив, я налил Чейду чаю и набросился на еду, обнаружив, что страшно проголодался.
Чейд довольно долго молчал, а потом спросил:
