Кэтрин Куртц - Камбер-еретик

— Алистер, по-моему, нам лучше снова установить преграды, — прошептал он, опускаясь на колени возле камина и во второй раз заглядывая в пергамент. — Если регенты дознаются, как нам стало известно об этом, Тавис О'Нейлл погиб.

— Если только не они отправили письмо, — заметил Йорам. Камбер покачал головой.

— Нет, не думаю. Это противоречит словам Джеффрэя о поведении Тависа при дворе после смерти Дэвина. Прочти послание еще раз и посмотри, может быть, найдешь аргументы против.

С этими словами он закрыл глаза и мысленным приказом установил преграды. Когда он огляделся, снова ощущая защиту, Йорам и Джебедия устроились по обе стороны от Риса, чтобы собственными глазами увидеть предупреждение Тависа. Найэллан и Кай не двинулись с места, ожидая его действий. Когда Камбер встал, они тоже поднялись. Рис развернулся к ним и оглядел всех троих, хотя обращался только к Камберу.

— Как по-вашему, это может быть ловушкой?

Камбер медленно покачал головой, прижимая руки к груди.

— Он что, станет рисковать жизнями стольких наших людей? Нет, — мягко ответил Камбер. — Боюсь, регенты замышляют именно то, о чем он пишет. Отчасти это и моя вина. Мне не следовало принимать предложение и становиться архиепископом. — Он шумно вздохнул и посмотрел на Йорама. — Вот Йорам думает, что ничто на свете теперь не исправит содеянного, и он прав. Разрушение уже необратимо, но мы должны уменьшить его последствия. Найэллан и Кай, вы поможете нам?

Старший из двух епископов быстро кивнул.

— Что мы должны делать?

— Пока, если возникнет необходимость, просто прикрывайте меня, — ответил Камбер. — Йорам и я отправимся в аббатство святого Неота и предупредим отца Эмриса. Джебедия, ты идешь в Гаут Эйриал и убедишься, что там никого из наших людей не осталось.

Джебедия кивнул.

— Там и так никого нет, но я проверю. Когда мы ушли, аббатство заняла другая община. Войска Руна могут и не обратить внимание на различие между михайлинцами и другим Орденом, если они хотят только крови. После Гаут Эйриала я отправлюсь в Моллингфорд. Это поблизости.

Пока Джебедия говорил, Йорам направился к мечу, которого не носил в относительно безопасном жилище Камбера.

Теперь он в возбуждении покусывал нижнюю губу, его серые глаза превратились в холодную сталь.

— Милорд, прошу меня извинить, но кое-что пока не ясно. Послание звучит не вполне убедительно.

— Вы думаете, это простая уловка? Кая Дескантора прервал Найэллан.

— Мне кажется, Кай, я понимаю нерешительность Йорама. Весьма выгодно вынудить Алистера двинуться против регентов.

Камбер обвел взглядом двух епископов и своего сына, вопросительно поднял пушистую бровь.

— Тебя это беспокоит, Йорам?

— Что-то похожее, ваша милость. Рис покачал головой и бросил пергамент в камин, глядя, как тот сворачивается и занимается огнем.

— Я не слишком осведомлен о планах регентов, но точно знаю, что принц Джаван сильно болен. Какие бы ни были у Тависа мотивы, чтобы отправить мне это послание, Бертранд не может обмануть меня в этом. Вам самим решать, как поступать, А мое место сейчас возле Джавана.

— Я тоже так думаю, — согласился Камбер, поднимая плащ Риса и протягивая его ему. — Когда мальчик будет вне опасности, передай ему мои наилучшие пожелания, Рис. А мы будем молиться за то, чтобы болезнь оказалась просто детской лихорадкой.

— Надеюсь, вы правы, — ответил Рис, взявшись за свою сумку, и направился к двери. Однако такой Целитель, как Тавис, не станет поднимать панику из-за ерунды. Может быть, он более обеспокоен тем, что узнал. Или, может быть, он в конце концов вспомнил, что он тоже дерини. Преграды?

Когда он остановился у двери, Камбер улыбнулся и снял Защиту.

— Удачи, сын мой. Наши молитвы будут с тобой.

— По-моему, вы в них нуждаетесь больше меня, — с улыбкой ответил Рис. — Я могу не вернуться до утра. Не ждите меня.

Когда он открыл дверь, Камбер увидел, что Бертранд взволнованно взглянул на Риса, но потом выражение на его лице сменилось облегчением, когда Целитель что-то тихо сказал ему. А затем дверь закрылась за обоими. Пока Йорам и Джебедия прицепляли свои мечи, а Камбер возился с тяжелой, шитой золотом мантией, Найэллан и Кай бесстрастно наблюдали, как их архиепископ накинул на плечи свое тяжкое одеяние и расправляет его.

— Алистер, что вы конкретно хотите от нас во время вашего отсутствия? — спросил Найэллан.

— Если я не вернусь вовремя, отслужите за меня раннюю мессу, — ответил он. — Скоро начнется ночная служба. Если вам придется прикрывать меня скажите, что я. нездоров и отдыхаю до утра. Мне говорили, что архиепископ Энском однажды использовал подобную отговорку, когда таким же рождественским вечером венчал Синила и его королеву.

Он заметил улыбку Йорама: его сын вспомнил, что Камбер слышал об этом от самого Энскома.

Найэллан согласно кивнул.

— Я понял. Мы сделаем все, что в наших силах. Я правильно понял, вы идете к Порталу?

— Да, он в комнатах Джеффрэя, и о нем мало кто знает, — ответил Камбер. — К счастью, Эйлину не пришла в голову мысль поселить там кого-нибудь-это, знаете ли, было бы слишком бесцеремонно, — так что дело лишь за тем, чтобы отпереть замок и пройти незаметно. Если нас все-таки заметят, я скажу, что мы пришли помолиться в часовню Джеффрэя, прежде чем занять его место. Если повезет, необходимости оправдываться не будет.

— Надеюсь, вы правы, — пробормотал Найэллан, когда Йорам открыл дверь и они с Джебедия выскользнули наружу. — Все же будьте осторожны, Алистер.

— Именно так я и собираюсь поступить, — ответил Камбер, криво улыбнувшись. — И пусть это будет нашим общим намерением. Да поможет нам Бог, друзья мои.

Он хотел было обнять обоих мужчин за плечи, но Найэллан ловко поймал его руку и, опустившись на колени, прижал ее к губам. Кай сделал то же самое. На это Камбер ничего не мог ответить, он только положил руки на склоненные головы и благословил их.

В комнату заглянул Йорам, позвал его, и Камбер вышел. Они быстро и бесшумно шли по коридору, навстречу никто не попался. Подойдя к апартаментам Джеффрэя, Камбер склонился к замку, а двое других оглядывались по сторонам. Им никто не мешал. Несколько секунд спустя они оказались в покоях архиепископа, и Йорам зажег маленькую лампу» освещая темную и холодную комнату. Камбер сделал то же самое и велел своим спутникам следовать за ним.

Часовня помещалась в довольно просторном алькове, выходившем в спальню, от нескромных взглядов ее скрывала занавесь. Отодвинув ткань, Камбер увидел, что алтарь был по-прежнему пуст, так как после смерти Джеффрэя святые дары были перенесены в собор. Тонкий слой пыли покрывал пол, скамью у алтаря и сам алтарь, но слабый запах ладана еще витал в воздухе.