Александр Зорич - Ты победил

«Не смей!»

Но чудовищная боль, которая затопила Эгина расплавленным оловом, не смогла разрушить беспощадный строй его мыслеобразов, которые он двинул против своего бесплотного врага. Врага, уже изведавшего от аррума не одно поражение и тем приученного быть побежденным.

«Ты… не есть… сын той сущности… которая именует себя Аффисидахом… Тухлая жаба, балаганный фокусник, император лжецов Ибалар обманул тебя даже здесь, в посмертии, о воистину безголовый Руам!»

Взвизгнули флейты. Четыреста разноцветных стрел устремились навстречу девкатру.

И хотя Сайла надела свой шлем весьма бестолково и мало что смогла разглядеть, увиденного ей вполне хватило, чтобы едва не свалиться в обморок.

Большинство стрел не попало в девкатра и должно было пройти мимо. Но вместо этого они, поравнявшись с тварью, равно как и те, которые вошли в его Измененную плоть, разом обратились разноцветными сполохами пламени. И когда четыреста вспышек разорвали в клочья призрачную пелену иллюзии, Сайла увидела монстра, закрывающего полгоризонта. Это был девкатр, распространившийся в частицы воздуха и полностью готовый к нападению. О ужас!

– А-атлично! – рявкнула Вирин. – Давай дальше!

Но Куна-им-Гир, видимо, и без своей начальницы знала что надо делать. Знали это и мужчины-флейтисты, распоряжавшиеся темпом, очередностью и цветами стрел – всем, что в совокупности и составляло Танец Ткачей.

Следующий залп был куда более замысловатым. Вышколенные лучницы знали, в какой момент в зависимости от поданной команды им надлежит стрелять, хотя со стороны их действия выглядели смятенным хаосом. Стрелы вылетали то с правого фланга, то с левого, то из центра, по пять, по двадцать, по две. Девкатр, похоже, не был готов к такому повороту событий и, неподвижный, раздираемый многоцветными вспышками, казался приблудным миражом из пустыни Легередан.

– Что они делают? – спросила Сайла, понемногу привыкая к этому грандиознейшему иллюзиону на памяти Великого Княжества Варан.

– Они пришивают его к месту, – злорадно ответила Вирин. – Чтобы не рыпался. А потом вышьют на нем Фигуру Небытия.

Всего Первая Фигура растянулась на три коротких колокола. А вот Вторую Фигуру довести до конца не удалось. Потому что девкатр, уже наполовину «пришитый», вдруг заливисто взревел и в его реве к огромному ужасу Сайлы было что-то от членораздельной человеческой речи. И, стоило стрелам Второй Фигуры начать вспыхивать вокруг него отблесками погребального костра, девкатр сорвался с места и, переместившись по своему обыкновению с удручающей быстротой, застыл над самыми верхушками мачт «Лепестка Персика». Тотчас наверху что-то лопнуло, на палубу просыпался дождь крохотных зеленых осколков и подтянутые к верхним реям паруса с радостным треском загорелись.

– Какой матерый! – выдохнула Вирин.

– Этого быть не должно, – прошептали бледные губы Куны-им-Гир.

Сайла исс Тамай не поняла, что за зеленая мишура просыпалась сверху и почему «этого быть не должно». Но зато она поняла другое – обе ее подруги перепуганы до смерти. Как только могут быть перепуганы две женщины при виде близкой, неотвратимой и мучительной смерти.

Давай, аррум, давай, побольше краснобайства. Пока он слушает – надо говорить. Точнее, мыслить. Хорошо хоть он буквально видит насквозь распластанное семя моей души и видит, что я не лгу. Потому что он видит мою память, в которой запечатлена истинная смерть Ибалара в его истинном обличье, когда я разрубил эвероноту череп.

«Ты был клинком превосходной закалки, Руам. Но ты был всего лишь клинком, всего лишь орудием, а истинным мастером клинка и коварства был Ибалар. Он не открывался тебе, потому что знал – ты никогда не простишь ему убийства отца, даже если он подчинит твою волю себе целиком и полностью. И ты действительно не простишь этого проклятому эвероноту, чье обличье таково.»

Эгин послал образ эверонота, постаравшись придать ему как можно более уродливые черты. Впрочем, для этого особых стараний и не требовалось.

«Правда, Руам?»

«Да!»

Лучницы Гиэннеры, теряя самообладание, вместо Второй Фигуры выпустили в девкатра свои стрелы одним залпом. И еще одним. И еще. Стрелы вспыхивали, как и прежде, обнажая распространенную плоть девкатра. Тварь снова медлила и снова было неясно, что происходит и, главное, что может за этим последовать в любой момент.

На боевую башенку взбежал ее побледневший супруг.

– Что мы должны делать? Начинать Танец сначала?

Куна-им-Гир бросила вопросительный взгляд на Вирин. Та молчала, закусив губу.

– Хорошо, – сказала Куна-им-Гир неожиданно севшим голосом. – Начинайте сначала.

С верхушек мачт вниз осыпались огненные хлопья горящих парусов. На палубе одновременно появились воины пожарной команды (в отличие от лучниц – все сплошь мужчины) и офицеры личной охраны Сайлы исс Тамай.

– Госпожа, вам лучше покинуть корабль, – сказал старший из офицеров, взбегая по лестнице навстречу спускающемуся вниз супругу Куны-им-Гир.

– Мы сейчас все его покинем. И не только его, – с нервным смешком сказала Вирин.

– Я не понимаю… – начал офицер.

– Сейчас лучницы повторят Танец, – ничего не выражающим голосом сказала Куна-им-Гир. – Если девкатр успеет опередить их, он сожжет нас всех заживо. Если лучницы опередят его – плоть девкатра, обратившись огнем, испепелит «Лепесток Персика» еще быстрее.

– Отлично, – горько вздохнула Сайла. – Хваленая Гиэннера на поверку оказалась сбродом шлюх-самоубийц.

– Этого бы никогда не произошло, – извиняющимся тоном сказала Вирин, – если бы тварь не уничтожила охранительный камень на центральной мачте и не зависла прямо над нами. Все нормальные девкатры должны чураться охранительного камня как человек – огня. Но этот девкатр ведет себя подобно безумцу. Он чересчур прыток и силен даже для девкатра.

Словно бы желая подтвердить слова Вирин, девкатр взревел, стремительно сорвался с места и исчез. И снова никто толком не смог понять, куда подевалась проклятая тварь.

– Наверное, еще раз решил искупаться, – тихонько сказала Сайла после минутного молчания, не смея поверить в спасение.

Сиятельная Княжна в определенном смысле не ошибалась. Девкатр действительно был под водой. Но теперь он удалялся от «Лепестка Персика» со скоростью мысли.

«Проклятый братец! Его семя души столь черно, что я не смог заметить его появления во плоти девкатра, хотя он и был здесь с самого начала и заодно покрывал от меня своего приемного сына! Он лишь ждал удобного момента, чтобы завладеть плотью девкатра! Чуть не сжег лучниц Гиэннеры.»