Анатолий Нейтак - Камень и ветра 4. Поход за радугой

В общем, странно это всё, если не сказать больше. Но, наверное, смерть, пусть временная и слегка ненастоящая, должна быть странной. Иначе за что во многих мирах, не только человеческих, её зовут старшей сестрой сна?

Отметившись около драконьего костяка, я вернулась в лишённые материальности слои, а оттуда, воспользовавшись искусством воплощений, в место и время, где меня при естественном ходе событий не должно было быть. На это Джинни в своей лекции о структурах пространства-времени лишь намекала. Ну а я взяла и воспользовалась её намёками.

Если бы я не умерла, или "информационная связность континуума Больших Равнин" была немного больше, провернуть такой трюк было бы невозможно. Нормальная логика при любых последовательных расширениях запрещает удвоение реальных объектов; вероятность существования двух одинаковых женщин по имени Эйрас сур Тральгим в двух разных точках одного мира в одно и то же время обычно строго отрицательна.

Но, как уже было сказано, "информационная связность континуума" оказалась достаточно мала. А та Эйрас, которая отдыхала после скоротечной драки с мастером Риконом и излагала командору Сухталу свои воззрения на классическую схему воспитания магов, существенно отличалась от другой Эйрас. От той, которая пережила собственную смерть, вторично побывала на Поле Крови, заново собрала по кусочкам своё сознание, память и волю – и воплотилась в одном из заповедных лесов экари, в каких-то двадцати шагах от Великого мага по имени Альминар, которому только что доставили весть о поражении отряда, посланного к стенам Шинтордана за головой некоей Иглы, женщины-некроманта расы людей.

– Приветствую тебя, Сердце Лесов.

Чтобы не эпатировать публику сверх меры (а кроме Альминара, на поляне собрались ещё и несколько глав наиболее влиятельных семей экари), я воплотилась не как костяной дракон, не как лич и не в иных промежуточных формах, а в том облике, в котором родилась и выросла. Никакого оружия, никаких амулетов, никаких заранее подготовленных заклятий.

Но мантия мага (чёрная с широкой радужной каймой по вороту и рукавам) намекает всем, имеющим глаза: трижды подумай, прежде чем напасть!

Трижды подумай… и откажись.

Что касается эпатажа, довольно было уже того, что я воспользовалась не срединным диалектом, а древним наречием экари, священным и тайным. С людьми на нём не общались. Знание этого наречия было одним из условий моего временного воплощения.

– Кто ты, женщина? – прогудел Альминар.

– Я та, кто победила, не убивая. Хотя возможность убивать имела. Я – некромант, маг и воин. Также я костяной дракон и молодой росток. Моё имя – Эйрас сур Тральгим. Ты можешь называть меня Иглой.

– Как ты проникла сюда, отродье?! – крикнул кто-то из глав семей.

– Ты не поймёшь, даже если я снизойду до объяснений, фанатик. А я не снизойду.

Одним взмахом руки Альминар оборвал поднявшийся ропот.

– Зачем ты здесь? – спросил Великий маг негромко.

В его глазах не полыхало пламя эмоций, как у многих других экари, стоявших рядом. Лишь безбрежное спокойствие отражалось в них – спокойствие, что сродни молчанию лесов. Этот маг прочно сроднился с чем-то большим, чем просто сила. Мудрость жизни, стойкость жизни, жестокость жизни и её неразрывное единство со смертью… вот какова, при поверхностном взгляде, была сущность Альминара. А заглянуть в его сущность глубже я не рискнула. Слишком опасно.

Да, в общем, и не нужно.

– Тебя не звали сюда, женщина, – продолжал величайший из друидов, – и радости твоё появление не вызвало. Назови свою цель.

Переливы древнего наречия слетали с моих губ легко и естественно. Так журчит лесной ручей. Так опадает осенняя листва. Так ветер шумит в кронах.

– У меня нет цели, у меня есть путь. У меня нет конца, у меня есть начало. Бессмысленно спрашивать меня, зачем я здесь. Но можно спросить: "Почему?". И тогда я отвечу: потому что вы напали на меня. Зачем вы напали? Бессмысленный вопрос, не правда ли? Вы напали не "зачем", а "почему". И ответ прост: вы побоялись появления второго Чёрного.

Экари слушали. Никто не возразил.

– Эрендин Хромец, отступник, послал весть своему брату Эритару. По моим следам был направлен один из тахелис, и слова Эрендина подтвердились. Но только слова, а не страхи! А теперь целый отряд адептов типтах пострадал – и ради чего?

– Убей отродье Тьмы! – крикнул тот же фанатик, который уже пытался поднять волну. Поразительно, как некоторые ревнители традиций ухитряются безнадёжно испоганить, изуродовать, извратить именно то, что якобы ценят и защищают! Голос этого экари был подобен отнюдь не шороху листвы и тем более не пению родника, а скорее вороньему граю. – Ты по праву зовёшься Великим, она слаба против тебя!

Да, Альминар звался Великим по праву. На вопли бесноватого соотечественника он обратил не больше внимания, чем на писк комара. Даже меньше.

Потому что не прихлопнул крикуна.

– Что ты предлагаешь, Игла?

– Мир. Свет дня питает рост лесов, дарит жизнь зелени и по великой цепи превращений – вообще всему растущему. Но ночь тоже нужна, пока находится на своём месте. Если бы нарушилось равновесие, если бы вместо времени, когда одни спят, а другие выходят на охоту, продолжался день, из этого не вышло бы ничего хорошего. Лес и ночь не враждуют. Зачем враждовать нам?

– Убей!..

– Крикун, ты надоел мне, – сказала я. – Или ты пытаешься подарить мне причину для атаки? Но эта причина не стоит сотрясения воздуха, которое ты учиняешь. Ну, пусть даже Сердце Лесов послушает тебя, хотя для этого он кажется слишком мудрым. А что дальше?

– Ты умрёшь, отродье! Умрёшь и не возродишься более!

– Умру? Возможно. Такое уже бывало. Но вот помешать мне возродиться… тут я тебя разочарую, крикун. Сердце Лесов не кажется мне достаточно могущественным, чтобы убить меня насовсем. Сила его не в смерти, а в жизни и возрождении.

– Почему ты так уверена в этом? – спросил Альминар.

– Мне, некроманту, как магу, рождённому с этим даром, пути возрождения также небезызвестны. Только я наблюдаю их с изнанки… пока – только так.

– Выходит, ты стремишься перерасти свою суть?

– И преобразовать её, – ответила я, проводя рукой по радуге ворота, – не отказываясь от существующего, но дополняя его и расширяя. Да.

– Тогда нам поистине нечего делить. Ступай своим путём, каким бы он ни был. И покуда ты не создашь к тому причин, леса не станут враждовать с тобой, женщина…

– Великий!!

– …а с отдельными потрясателями воздуха, – добавил Альминар, – поступай, как сочтёшь нужным. Быть может, досрочное перерождение пойдёт неразумным на пользу. Но, надеюсь, даже самый громкий крик не заставит тебя призвать в мир окончательную смерть.