Владислав Римма Храбрых - Завод седьмого дня (СИ)

Элиот прикрылся рукой и зажмурился – перед глазами плыли разноцветные пятна. Проморгавшись, дальше он уже не высматривал лодки. Ничего, вернутся, никуда не денутся, а глаза дороже.

А Натан упрямо пялился наверх, тоже прикрывая ладонью, как козырьком, глаза. Судя по досадливо подрагивающим губам, он, как и сотни людей вокруг, ничего не видел и был этим расстроен.

Гудение вернулось раньше, чем способность видеть. Но вот лаги сделали почетный круг и зашли на посадку, скользя по воде и поднимая волну. Они почти синхронно стукнулись боками о причал, и спустя пару мгновений им уже перекинули веревки, чтобы закрепить лодки.

Астор возбужденно подпрыгивал, хлопая по плечам пилотов, после чего повел их с причала. Люди расступились, давая пройти. Шестеро человек на пару дней стали настоящими героями для всех вокруг.

И сейчас они шли в столовую. На праздничный обед, как шепнул Элиоту Натан и потянул за собой. С трудом выбравшись из толпы, они обходными путями двинулись к обеденному залу, в котором оказались раньше прочих, поэтому и заняли места неподалеку от героев дня.

В этот раз на обеде присутствовал даже Старик. Он сидел во главе стола и переговаривался с Кристианом, который был от него по правую руку. Увидев младшего брата, Старик кивнул, а Натан просто пожал плечами и принялся за обед.

В этот раз повара постарались на славу. И вправду – как праздник. Некоторое время Элиот думал только о еде, и никогда еще он не чувствовал себя увлеченным простым, казалось бы, набором продуктов. Морс отдавал терпким запахом алкоголя, но Элиот не выпил много: один стакан, а от продолжения отказался, поглядывая и за Натаном. Тот, видимо, решил, что праздник есть праздник.

Элиот его решения не одобрял, но прекрасно знал, что дождется, пока Натан решит, что с него хватит – и они вместе отправятся домой. Чувство ответственности не позволит ему уйти раньше.

Ничего важного больше не случилось. Старик с Кристианом, поев, ушли куда-то, и Элиот потянул Натана за собой. Тот не сопротивлялся, а просто шел. Передав Натана в руки его матери и отказавшись от чая, Элиот поднялся к себе.

Пустая квартира встретила его ожиданием и уютом, спокойствием, которого было так мало сегодня: слишком много людей было на причале и в обеденной.

В квартире было хорошо и тихо, и некоторое время Элиот просто сидел в мягком мешке, сшитом Сью, перебирая чистые листки бумаги и вертя в руках грифельный карандаш, пачкая пальцы. Перед глазами мелькали картинки прошедшего дня.

Почти весь остаток дня он провел, склонившись над столом – рисовал. Поначалу выходило неловко, потому как в последний раз он рисовал еще до того, как пошел работать. Но потом руки сами собой вспомнили, и к вечеру на плотной бумаге для чертежей появились местные и заводские лаги, три лодки, уходящие в небо и возвращающиеся на воду.

И лица, много лиц: Карел, Николь, Натан, Жанн.

Некоторых лиц, против воли Элиота, было больше, чем других. Тогда он откладывал рисунок в сторону и брался за новый лист. А перед сном долго тер свои руки, черные от грифеля, под проточной водой и ни о чем не думал.

Точнее, старался, иначе ни за что бы не уснул. А на следующий день надо было на работу.

Через полгода заводчане вовсю уже летали над Станицей и даже уходили севернее, по морю. Лаги с черными лентами уходили и за горы, но упорно возвращались.

Навыки полета вспоминал и Элиот. Иногда Натан брал его с собой в лес: когда ему нужна была помощь или просто было скучно.

Вот сегодня, например, Натану поручили показать округу ученику Берга, и он не придумал ничего лучше, кроме как позвать Элиота. А тот, в свою очередь, взял с собой Гуго, который никогда не видел ничего, кроме станицы и моря. И леса, когда платформа поворачивалась.

Два станичных лага взлетели над морем задолго до предобеденной болтанки, с расчетом, чтобы вернуться сразу после нее. Натан, влезая в лаг, ощутимо нервничал и локтем прижимал к себе объемистый мешок, закинутый на плечо. Поэтому он постоянно злился на зеленоватого от полета Марка, слишком молодого, чтобы летать самому, но достаточно взрослого, чтобы этому учиться.

Считалось, что парень – сын Берга, иначе зачем ему было тащить этого ребенка к себе? Правда, от кого он мог завестись, никто не знал.

Хотя Элиот думал, что в станице все друг о друге все знают, а оказалось, что знать – это для немногих избранных.

Гуго тоже нервничал, но виду не подавал. За последние несколько лет он здорово вытянулся и повзрослел. Но поумнел, по крайней мере, точно – работать с водой ему нравилось.

Некоторое время они просто кружили над морем, Натан давал ценные указания по определению направления Марку, ну и Элиот, чтобы не скучать, показывал Гуго, где находится Завод («вот та темная громада с тучами»), где заканчивается море («нигде, отсюда не видно»), станицу с высоты полета лодки («смотри, во-о-он наш дом!»). Слышно было плохо, заглушали ветер и гудение мотора, и голоса здорово сносило в сторону, но Гуго все равно было интересно. Он глазел по сторонам и цеплялся за страховочный ремень.

Как будто он бы его спас в случае чего.

От созерцания красот окрестностей Элиота отвлек Гуго: потряс за плечо и ткнул пальцем в низ. Лага Натана поблизости не оказалось, но скоро Элиот его обнаружил. Натан начал спускаться, и Элиот последовал за ним, удивленный, что управились они как-то очень уж быстро.

Натан сел на воду слишком близко к берегу, чтобы направиться к платформе, и Элиоту пришлось разворачиваться, чтобы не воткнуться прямо в песок.

– Куда мы? – поинтересовался Гуго, когда шум мотора по силе сравнялся с плеском воды.

– Не знаю, – не стал врать Элиот, швартуя лодку. – Наверное, Натан хочет показать Марку лес. Вот сейчас у него и спросим.

Марк сидел на песке, вытянув ноги, Натан ходил вокруг него, не переставая поучать. Иногда он становился поразительно занудным, видимо, учился у старшего брата, который учителем был прирожденным.

– Почему мы здесь?

– Потому что этот лес нужно видеть, – Натан пожал плечами. – Будь у тебя хоть три карты, если не привыкнешь к нему, в жизни не выйдешь в нужном направлении. Вот ты без карты пройдешь до горы?

– Пройду, – Элиот кивнул. – Но это же топать до вечера.

– Не до вечера, а часа четыре прогулочным шагом. Так что давай, бери детей и шагай туда, расскажешь Марку, как правильно идти и кто там водится.

– А ты что, не идешь?

– Не иду, – Натан решительно направился к своему лагу. – Я буду копаться в моторе, он какую-то дрянь сейчас выкинул.

– Да уж мы бы вас как-нибудь дотащили, – с сомнением хмыкнул Элиот.