Дэйв Дункан - Настоящее напряженное

Смедли с Джинджером обменялись паническими взглядами.

– Может быть, вы все-таки объясните? – собралась с духом миссис Боджли.

Мисс Пимм решительным движением закинула на плечо ремешок сумки.

– Повторяю, сейчас не время. Девять лет назад я пообещала Камерону Экзетеру, что буду охранять его сына. Тогда мне не очень повезло. Мальчик вернулся, и я должна выполнить обещание. Я не думаю, чтобы кому-нибудь из вас угрожала сейчас опасность. Я перехвачу Экзетера, прежде чем он вернется. Даже если агент, посланный противником, и мстительный тип, у него не будет никаких оснований распространять свою ненависть на вас. Идемте, Стрингер!

– Подождите! – рявкнул Смедли. – Что вы собираетесь делать?

Она остановилась в дверях и повернулась, готовая дать отпор.

– Я собираюсь делать то, что собиралась делать в Стаффлз, прежде чем вы сунули в это дело свой нос и все испортили, капитан Смедли. Именно ваше идиотское вмешательство и встревожило противника.

– То есть вы хотите сказать. Погубителей?

– Иногда мы называем их так. Стрингер?

– Экзетер говорит, что никогда не вернется туда! – крикнул Смедли.

– Совершенно не вижу, каким образом это касается вас.

– Касается. Я хочу туда.

Он сказал это. Он сам поразился, услышав, как он это сказал.

Но он сказал это, значит, так оно и есть.

С медлительностью таяния льда на замерзшем пруду бледные губы грозной мисс Пимм сложились в отдаленное подобие улыбки.

– После всех неприятностей, что вы мне причинили, вы еще просите об услуге? Вот это наглость! Я знаю, что вы человек решительный, капитан Смедли, но вы хоть представляете себе, что это означает? Вы отдаете себе отчет, что это весьма опасно и что обратного пути не будет? Что вы навсегда потеряете и семью, и дом, и друзей?

Он кивнул. Сердце его бешено колотилось. К черту Чичестер и старика! К черту тетушек! В воскресенье у него день рождения – двадцать один год, ключ от двери. Он улыбнулся, скорее для того, чтобы проверить, способен ли он еще на это.

– Только покажите, как.

– Вы готовы идти прямо сейчас? Немедленно?

– Да.

– Ну что ж, уговорили. Хорошо. Пойдемте и посмотрим, возможно ли это. Я ничего не обещаю. – Мисс Пимм движением головы подняла Стрингера с места и вышла из комнаты.

Все снова встали.

– La Belle Dame Sans Merci![4] – буркнул хирург, выходя за ней. – Большое спасибо за чай, леди. Весьма признателен вам за долгую беседу. Можете нас не провожать. Надо бы почаще заглядывать к вам. Вперед, капитан! Она не будет ждать. – Он скрылся в прихожей.

Смедли дрожал, как борзая в стартовых воротах. Он оглянулся на остальных:

– Нет больше желающих поиграть в самоубийство?

У обоих не осталось никого из близких родных. Оба старели. По крайней мере Джинджер верил в сказки про эту страну эльфов – насчет миссис Боджли Смедли не был уверен. Прочь от войны! Вечная жизнь! Возвращенные здоровье и молодость! Как может кто-то отказаться от такой возможности? Плевать на то, как малы шансы!

Джинджер снял пенсне и с ожесточением протер его рукавом. Потом водрузил на место и вздохнул:

– Нет, боюсь, я не готов.

На улице заработал мотор.

– Миссис Боджли?

Леди сильно побледнела. Она прикусила губу. Она колебалась дольше, но и она покачала головой:

– Нет. В моем возрасте… нет. Все мои воспоминания здесь.

– Тогда мне надо бежать. Спасибо, миссис Би. Спасибо вам обоим за… за все. – О Боже! Его глаза наполнились слезами. Он обнял ее и поцеловал в щеку. Джинджер протянул ему руку, он осторожно взял ее и потряс, похлопав старика по плечу обрубком.

– Пока! – крикнул он, выбегая из комнаты. Он врезался в подставку для зонтиков, отскочил от нее, пронесся через прихожую и вылетел на улицу. Большой серебристый «роллс» как раз тронулся с места. Он бросился к нему, и кто-то распахнул перед ним дверцу.

48

Узкая дорога вела меж высоких живых изгородей. Сверху она перекрывалась ветвями деревьев, и воздух под ними был ароматен и свеж. Однако подъем становился все круче. В конце концов Алиса выдохнула: «Уф!» – и сдалась. Она поставила ногу на землю и вытерла вспотевший лоб.

– Дальше я иду пешком! – объявила она. – Далеко еще?

Эдвард притормозил рядом с ней.

– Думаю, за следующим поворотом.

Она спешилась, одернула юбки и покатила велосипед рядом с собой.

Он отобрал его и стал толкать оба.

– Смотри на это с другой стороны. Обратно поедем с горки! – Он улыбался, почти не устав. Нет, он в значительно лучшей форме, чем она.

– Уф! Ладно, у тебя есть еще силы говорить. Ты не рассказал мне, как ты нашел Олимп.

– Тут нечего и рассказывать. Все интересное ты уже знаешь. На чем я остановился? На Карзоне? Ну, он сунул нас в шайку Лудильщиков…

– Почему? То есть мне казалось, он Муж, и Зэц из его команды.

– Ага! Зэцу положено быть одним из его команды, но уже довольно долгое время это не так. Собственно, до него настоящего бога смерти не было вообще. Кому захочется быть таким? Было, конечно, несколько фиктивных культов такого рода – храм или молельня без обитающего в них пришельца. Люди поклонялись им как любому другому богу. Так или иначе, кто-нибудь из Пентатеона объявлял о своем покровительстве, так что не вся мана пропадала впустую. Мне кажется, Смерть была довольно абстрактным понятием до тех пор, пока кто-то из миньонов не попросил у Карзона этого места, а Карзон не согласился. Как его звали по-настоящему, я не знаю, да это и не важно. Так или иначе, Карзон совершил большую ошибку. Зэц основал собственный культ, переписал соответственно Черное писание и отправил на работу Жнецов. Человеческое жертвоприношение является фантастически мощным источником маны. Даже при том, что убийства совершались не на узле, он набирался сил от каждой смерти. Когда до Пятерых дошло, чем это грозит, – а на это ушло лет пятьдесят, не меньше, – никто уже не осмеливался перечить ему.

– Разве они не могли объединиться против него?

Эдвард расхохотался.

– Объединиться? После того, как тысячи лет разыгрывали Большую Игру? Нет, они даже и думать об этом не могут. Они скорее позволят Зэцу развлекаться, как ему угодно, стараясь пристроиться к нему. Лет пятьдесят назад он организовал строительство нового храма в Тарге, став его богом-совладельцем. На деле Пятеро превратились в Шестерых.

– Кажется, я начинаю понимать. Выходит, Карзон поддерживает Освободителя и «Филобийский Завет»?

– Еще как! Конечно, он делает все, чтобы Зэц не заподозрил это. Он надеется – я смогу добиться того, что боятся даже попробовать все боги мира, вместе взятые. Так вот, я не собираюсь этого делать!