Сергей Лифанов - Приют изгоев

— О чем они спорят? — пожала плечами Аойда, которая, казалось, слышала, о чем говорят князья. Впрочем, догадаться об этом было совсем не трудно. — Все равно мы все здесь, в Таласе, а не там, в Империи. Мы изгои…

— Лично я намерен умереть у себя на родине, — хмуро заметил Акубенс. — Если не в родовом имении, то по крайней мере на нормальной земле, а не в этом проклятом всеми Богами земноводном княжестве.

— Моя княжна, — по старой привычке обратился к ней Абант, не забывший своей былой влюбленности, — поверьте, такое положение не может продолжаться долго.

Аойда ласково улыбнулась юноше, но печально покачала головой.

— Мой ребенок родится здесь, — тихо сказала она. — Он будет таласаром.

ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ

МЕНКАР

— Аламакс! — Окрик шкипера вывел Менкара из блаженного состояния полудремы. В полуденные часы, когда все Отмели погружаются в сонное оцепенение, только шкиперу Офиухосу может прийти в голову идея заставцть своих матросов работать. Хоть бы имя научился выговаривать нормально — а то ведь Менкар ходит с ним на нефтяных плотах уже не первый месяц, а шкипер упорно продолжает именовать его по-своему да еще утверждает, что так будет правильнее — имперцы, мол, и имена свои перевирают. Менкар, впрочем, без ответа не оставался; после знакомства с Офиухосом он начал коллекционировать анекдоты об уроженцах Геминорума, к числу которых относился и шкипер.

— Аламакс, чтоб тебя спрут задрал! Не слышишь?!

Менкар появился из-под тента с двухярдовым куском троса в руках, трос был наполовину расплетен — на обозрение шкиперу: не так, мол, просто отдыхаю, а дело делаю. Шкипер демонстративно намек проигнорировал.

— Мы приближаемся к Стеклянным Карьерам, — сказал он, заглядывая в карту, будто вовсе не был в этом уверен. — Сдашь там одну сосиску и дюжину поленниц, получишь изделия по этой накладной.

— Я? — удивился Менкар.

— Ты, — коротко сказал шкипер. — Не отвлекайся. Поленницы не отдавай раньше, чем получишь груз. За каждую стекляшку будешь отвечать из собственного жалованья. Для сведения: котел для водомета стоит больше, чем ты зарабатываешь за год.

— Жалованье-то у меня матросское, а эта работенка для суперкарго, — заметил Менкар.

— Ничего, — сказал Офиухос. — Матрос из тебя… Ну, я пошел.

— Куда? — глупо спросил Менкар.

— К жене, конечно, — сказал шкипер и, всучив Менкару тощую стопку бумаг, спрыгнул прямо в маленькую лодочку, где его поджидал гребец-подросток.

— Сколько ж у него жен? — задал вопрос Менкар, обращаясь преимущественно к расплетенному концу троса.

— А это смотря какой маршрут.

Менкар обернулся. Сзади стоял второй и последний матрос плота; Канис, который как всегда неслышно подошел сзади. Он посмотрел на напарника и прибавил ехидно, подражая шкипу:

— Работайте, молодой человек. Работайте!

Канис был на год-полтора моложе Менкара, однако когда дело касалось навигации и мореплавания, Офиухос больше доверял ему, а не беглому имперцу, тем более — бывшему краевику, — ничего удивительного, что шкипер оставлял его в свое отсутствие за главного. Отсюда естественный вывод, что если за плотом присматривает Канис, грузами должен заниматься Менкар.

Он вздохнул и заглянул в бумаги.

«Водометных котла — 2 экз. Армированного асбестовым волокном стекла листов — дюжина. Трубок, которым придана форма согласно заявке (см. заявку номер такой-то), ящик — 1 шт. Стеклянной посуды в ассортименте — короб средн.».

— Главное, чтобы они погрузили котлы и трубки, — сказал Канис, заглядывая через плечо. — Остальное дребедень, за это никто и слова не скажет.

— Когда будем в Карьерах? — спросил Менкар. Канис глянул на клепсидру.

— Часа через два. Ты приоденься — там девушек много, — посоветовал он.

Как было предсказано, на стеклянной мануфактуре поленницы готовы были принять с готовностью, но стоило Менкару заикнуться о котлах, начали мямлить и отговариваться тем, что плот, мол, прибыл слишком рано, что на котлы, мол, заказов по горло, не успеваем…

— Они уже практически готовы, — заверяла Менкара миловидная женщина, служившая в представительстве ману-фактуры. — Давайте, чтобы время даром не терять, сейчас мы отстыкуем сосиску, вечером мы отгрузим поленья, а к утру вам подвезут и загрузят котлы. Вы же все равно будете стоять ночь у нашего причала?

— Милостивая сударыня, — сказал Менкар с истинно имперской галантностью. — Свою сосиску вы можете получить хоть сейчас, однако поленницы вы получите, только когда я увижу котлы на палубе плота. И трубки тоже, — добавил он на всякий случай.

— Чудно как говорите, — сказала женщина. — Это в Искосе сейчас так разговаривают?

— Я с Плато, сударыня, — кротко отозвался Менкар, ожидая реакции.

Женщина посмотрела на него чуть ли не с жалостью:

— Это какой же изверг вас послал сюда груз получать?

— Шкипер Офиухос из Геминорума, — отрапортовал Менкар.

— И точно, изверг, — кивнула женщина. — В Геминоруме разве приличные люди могут жить?.. Ваше счастье, что вы ко мне попали, — сказала она Менкару. — Ладно уж, пользуйтесь моей добротой. Будут вам котлы. Завтра после обеда. Но нефть мы все-таки заберем сейчас.

Канис, которому Менкар доложил о результатах переговоров со стеклодувами, был настроен не столь оптимистично:

— Сказали — завтра, значит, дня через три получим, не раньше. Надо будет ночью караулить: подплывут тихонько, сгрузят поленницы прямо в воду — поди потом докажи, что это мы их привезли.

— А накладные? — удивился Менкар.

— А ты докажи, что это с твоего плота, — резонно парировал Канис. — Мимо проплывали.

Поленья — чурбаки прессованных водорослей, пропитанные специальным мазутом и применяемые в качестве высокотемпературного топлива, пользовались на Отмелях и Стене повышенным спросом; в честном — в общем-то — Таласе не считалось зазорным стащить одно-другое полешко с проплывающего плота.

Однако сударыня с мануфактуры оказалась верной слову: назавтра во втором часу пополудни к нефтяному причалу подошел карбас, с которого шустрые молодые ребята быстро перегрузили два громоздких ящика, ящик поменьше и проложенные тонкой непропитанной слоенкой листы стекла и плетеный «короб средн.» с заказанной посудой. Менкар педантично проверил все доставленное согласно накладной, а Канис на всякий случай даже заглянул в ящики, уточняя содержимое, и только после этого они разрешили стекольщикам, нахально и беззлобно издевавшимся над педантичностью плотоводцев, забрать поленницы. Канис еще договорился с ними, чтобы ему отбуксировали плот от причала в канал; услуга была невелика, и те не стали отказываться.