Светлана Зимина - Жрец Лейлы

Я хмыкнул:

— По домашнему хозяйству и готовке Кэртис значительно превосходит меня. Так что я бы еще поспорил, кто был бы невестой.

И снова мы смеялись, и я чувствовал, как умиротворение и какое-то незнакомое тепло разливаются по сердцу.

— Отдыхай, Ли. Наслаждайся. Попробуй почувствовать, что такое семья на самом деле. Это мой тебе подарок — тихий, почти неслышный шепот на грани сознания.

— Спасибо, — все, что я смог ответить своей богине. Потому что знал, что такие богатые подарки боги дарят нам перед особыми испытаниями, подчас слишком тяжелыми, и хорошие воспоминания всегда нужны, и нужен якорь, за который можно будет держаться, когда покажется, что держаться-то и не за что.

Позже мы с Кэртисом стояли во дворе дома его родителей под огромной раскидистой яблоней, любуясь луной.

— Боги интересно пошутили, — тихо заметил оборотень. — Я никогда не думал, что все обернется именно так. Ты стал членом моей семьи… Я и не заметил, как наше с тобой путешествие сделало нас братьями: по оружию, по крови, по семье…

Я пожал плечами:

— Я не жалуюсь, друг мой. Для меня это очень богатый подарок.

— Цена за него тоже будет соответствующей? — тихо поинтересовался он.

Я кивнул:

— Скорее всего. Ты уже видел, боги и силы ничего не делают просто так.

— Всегда рассчитывай на нас. — Он положил мне на плечо теплую ладонь. — Слышишь, Лиани? Мы своих не оставляем. На это способны люди, но не оборотни.

— Слышу, — медленно киваю я. И начинаю понимать, что чувствовал Мейдок, когда Кириан после того, как я представил мага, подошел и крепко обнял своего нового брата.

— Так слухи правдивы? — Какой мелодичный и опасный голос, словно тонкое лезвие способное разрубить волос, только коснувшись его.

Мы оба разворачиваемся.

Он стоит в лунном свете и, кажется, даже светится. Бледный, как будто его никогда не касалось тепло солнечных лучей, с короткими, лежащими шапкой седыми волосами и алыми старыми глазами на молодом лице. Таис Альбинос. Я вспомнил, откуда мне было знакомо это имя. Черный колдун, ненавидящий свет, смертных. Его имя вселяло ужас в тех, кто был им атакован. Он очень редко оставлял живых врагов и слыл отъявленным садистом, получающим силу из чужой боли и ужаса.

— Смотря какие, Таис, — мягко отозвался Кэртис, и этой мягкости слышалась угроза огромной черной кошки.

— Когда-то, — маг поправил складки черного плаща, скрывающего его фигуру, — ты сказал мне, что никогда не сможешь понять тех, кто предпочитает свой собственный пол. И я отступил. Но год назад я услышал интересные слухи, а теперь вижу подтверждение им. Ты изменил свое мнение?

— Нет, — покачал головой оборотень. — Лилиан друг и брат.

Темный фыркнул:

— Жрец Лейлы — и просто друг? С внешностью Любовника? Даже если до сих пор ничего не произошло, позволь не поверить. Рано или поздно ты окажешься в его объятиях. Пятьдесят лет — слишком кроткий срок, чтобы жрецы Лейлы так уж сильно изменились. И если ты действительно не хочешь быть с мужчиной, то лучше убей его сейчас.

Я покачал головой:

— Слухи правдивы: ты действительно слишком долго живешь на свете, Таис Альбинос. Никак не можешь преодолеть костность мышления.

Алые глаза не мигая смотрят на меня и он меланхолично кивает:

— Хорошо, жрец Лейлы. Докажи мне, что я не прав. Я поверю в это только когда ты умрешь. Поэтому тебе достаточно перерезать себе горло, освободив Кэртиса от ненужных ему уз, которые, я вижу, уже оплетают его и его семью.

— Люди, — шипит Кэртис в темноте, и зеленые глаза светятся в лунных отблесках. — Не стоит решать все за меня, Таис. Я очень этого не люблю, как и любая кошка. Ты переходишь границы дозволенного…

— Нет, мой милый, — качает головой колдун. — Я просто вызываю твоего любовника на дуэль, потому что я не вижу смысла его существования. Я имею на это право…

Оборотень прикрыл глаза, раздумывая над услышанным, а потом внимательно посмотрел на меня:

— Лиани.

— Я принимаю вызов, — тихо ответил я. — По-моему, тебе действительно пора избавиться от подобной навязчивости.

Он кивает:

— Пусть превратится во что-нибудь красивое… Если это возможно.

Я поворачиваюсь к колдуну. Лилиан Катани уступает место Верховному Жрецу Лейлы, и сила сапфировым покрывалом накрывает меня с головой. Я улыбаюсь человеку, стоящему передо мной. Темный маг, какая вкусная и черная душа, полная скрытого и явного могущества.

— О, Ли! Он прекрасен, — беззвучный шепот в голове. — Посмотри на него! Это же единорог! Темный единорог!

Я киваю и кошусь на Кэртиса:

— Твое желание будет исполнено, брат. Ты не видишь, но его душа… Сегодня ночью будет рожден первый из темных единорогов за последние две тысячи лет, с тех пор, как погиб последний.

— Лестно, — шепот темного мага. — Я ошибся в тебе, жрец. Ты Любовник, Убийца и много больше, чем я мог подумать, но… меня для начала надо еще убить.

— Это только радует. — Я чувствую кровожадную улыбку на губах. И соглашаюсь со своей богиней, когда маг откидывает ненужный, мешающийся плащ. Таис Альбинос был прекрасен. И, кажется, впервые за все это время я буду драться в полную силу. Как тогда, в храме против Растина.

Глава двадцать пятая. Слово оракула

Винсент Ночной Шепот, как его называли в гильдии воров, мрачно разглядывал стены камеры и раздумывал над тем, что услышал от только что вышедшего человека. Не стоило соглашаться на последний заказ, ведь интуиция подсказывала, так нет, жадность пересилила, уж больно вкусно все выглядело. Прямо как в мышеловке, вот и попался…

Вор тоскливо покосился на бумагу, брошенную на солому его лежанки. А выбор-то небольшой. Или усекновение левой кисти и застенки каменоломни, или подпись на этой бумаге и неизвестность впереди. Он невольно потер запястье, на котором еще оставались следы от кандалов. Сел на лежанку и мрачно уставился на бумагу. Выбор очевиден. Ему всего двадцать восемь лет, и он один из самых удачливых воров в Гильдии…был до сегодняшнего времени.

Винсент не знал, что сейчас наверху, над его тюрьмой, такую же бумагу подписывал другой человек, у которого выбор был…

Сухмет, бывший воин Восточной Империи, отложил перо и взглянул на стоящего перед ним мага.

— Этого достаточно?

— Да, — кивнул тот. — Ты не обязан был, ты же знаешь…

— Брат, — покачал головой тот. — Я сам разберусь, каким образом отдать долг. Это мой долг.

— Нет никакого долга, — раздраженно отозвался маг. — Ты придумал это, подчиняясь предрассудкам нашей бывшей родины.