Светлана Быкова - Путь королевы

— Спасибо, Люций, я запомню эти слова, — склонил голову Литавий. — Ваше величество, — обратился он к эльфийке, — позвольте в предстоящем сражении мне самому повести мой народ в бой. Если кому-то из нас суждено умереть на поле боя, то пусть он примет смерть среди соотечественников.

Девушка смотрела на Литавия во все глаза. «О чем он говорит? Какая смерть? Он не умрет, он не может умереть, потому что я… потому что я…» — Мысли путались и перескакивали с одной на другую, а вампир продолжал ждать ответа, пока эльфийка пребывала в замешательстве.

— Ваше величество, так вы позволите? — В его голосе послышалась мольба. Ну разве могла она ему отказать?

— Да, конечно, принц, я разрешаю вам. — Лучше бы она откусила себе язык, чем произнесла эти слова, но дело было сделано.

«Только если ты умрешь, я умру вместе с тобой, пусть и не рядом».

Часы на городской ратуше пробили восемь раз. Королева, гарцуя перед воротами королевского парка на Арейоне, оглядывала свое войско. Рядом с ней находились Ивэн, Литавий, Келл, Антуан и Томас.

С Николо и Лукееном она попрощалась еще до этого. Учитель был скуп в словах, но его красноречивый взгляд не нуждался в комментариях. Лукеен попросил только об одном — беречь Антуана, которого он отправлял на помощь армии. Эйриэн не нужно было об этом просить. Она вообще не хотела брать Антуана с собой и не взяла бы, если бы не необходимость. Единственное, что тяготило девушку больше этого решения: Милена так и не пришла с ней проститься. Неизвестно, когда они теперь свидятся и свидятся ли вообще, а уезжать, оставляя в сердце сестры обиду, не хотелось. Она бы первая пошла на примирение, но боялась напугать ее. Так сестры и не простились.

— Сколько у нас бойцов? — спросила королева, трогаясь в путь за первой колонной.

— Чуть больше трех тысяч, могли бы набрать еще. Поток добровольцев немалый. Каждый второй, если не первый, беженец стремится попасть в ополчение, чтобы защитить Анорию. Тысячу этэнов я оставил на защиту города.

— Хорошо, — согласилась королева.

— Из наших трех тысяч почти половина — профессионалы, в их рядах королевская стража, тридцать магов, среди которых все придворные маги, кроме Старого. Своих сыновей я оставил в столице. Должен же кто-то заниматься обороной.

— Почему ты забрал всю королевскую стражу, ведь они — лучшие из лучших? — Это решение пришлось Эйриэн не по душе.

— И они служат только вам, ваше величество, — напомнил советник. — Их место там, где вы, и даже если вы отправитесь за грань мира к духам, которым поклоняются шаманы, они пойдут за вами.

Армия шествовала через центр столицы к северным воротам. Горожане приветствовали своих защитников громкими восторженными криками и бросали им под ноги цветы и мелкие монеты, словно провожали не на битву, а на праздник.

— Бей орков!

— Да здравствует армия Эсилии!

— Да здравствует королева!

— Слава королеве Эйриэн!

— Слава защитникам Анории!

— Слава Николо ла Шургу! — раздавалось со всех сторон на разные голоса.

И все-таки среди этого шума и гама эльфийка смогла различить тоненький родной голосок:

— Эйриэн! Эйриэн, сестренка, подожди!

Ее величество обернулась и увидела, что к ней со всех ног несется, боясь не успеть, Милена. Сердце королевы радостно забилось, она спрыгнула с коня и побежала навстречу сестре.

— Эйриэн, пожалуйста, прости меня, — принцесса задыхалась от быстрого бега, но продолжала говорить, — я была неправа. Я не хотела, чтобы ты уехала, думая, что я злюсь на тебя!

— И ты меня прости, пожалуйста. — Королева обняла свою сестру.

— Вот. — Милена сунула в руку эльфийке что-то небольшое и мягкое. Эта была ее любимая тряпичная кукла, та самая, которую ей подарила крестьянская девочка много лет назад. — Привези мне ее обратно.

— Но это ведь самая дорогая для тебя вещь!

— Ты — самое дорогое, что у меня есть, — ответила принцесса серьезно, и королева поняла, что ее сестренка выросла. В этот день и навсегда.

— Я привезу ее, — поклялась она, пряча сокровище себе за пазуху, вскочила на Арейона и, обернувшись, помахала на прощание. Милена осталась стоять на дороге, прижав обе руки к сердцу. Она стояла так очень долго, пока Эйриэн не скрылась.

— Это была твоя приемная дочь? — спросил Литавий, подъехав. — Николо успел кое-что рассказать мне о тебе, но очень немного.

— Это была моя сестра, — поправила его королева.

— Я рад, что вы помирились.

— Николо даже это успел тебе рассказать?

— Он очень хороший рассказчик, — смущенно улыбнулся вампир.

Эйриэн улыбнулась ему в ответ и моментально захотела огреть себя чем-нибудь тяжелым по голове: рядом с Литавием она забывала обо всем, а главным образом о том, что она королева и на ее хрупких плечах лежит ответственность за всю Эсилию. Вспомнив об этом, эльфийка подъехала к Ивэну.

— Где ты собираешься разместить армию? Ивэн держал на коленях карту местности.

— Гномы из Солнечного молота сказали мне, что наиболее вероятный район, где могут объявиться орки, вот здесь. — Он ткнул пальцем недалеко от Рощи единорогов. — Поэтому я планирую устроить лагерь здесь. — Он указал место между столицей и горами. — Отсюда мы легко и быстро сможем добраться до любого места в горах.

— Путь до рощи, если скакать галопом или хотя бы быстрой рысью, займет не меньше шести часов, еще столько же — до гор. С нашим темпом передвижения мы дойдем дотуда в лучшем случае за сутки, и то, если будем двигаться без остановок, — заметила королева.

— Дочка, ты, кажется, забываешь, кто у тебя советники. Старый с Николо все продумали. Как только мы выйдем за пределы города, бойцам станут выдавать то самое питье, рецепт которого ты просила сегодня утром. Так что они смогут без передышки пройти хоть от одного края Эсилии до другого.

— Это они здорово придумали, — согласилась девушка. — Объясни мне кое-что еще. Я смотрю, ты соединил профессиональных солдат с воинами ополчения. Не будут ли они мешать друг другу?

— Многие военачальники ставят ополченцев во время битвы либо вперед, если не боятся их потерять, либо в центр поля боя, для численности. Но у нас другая ситуация, у нас каждый боец на счету. А они ведь обычные этэны, которые только из книжек да баллад знают, что такое война. Это ты имеешь представление, куда они сейчас идут с такой неподдельной радостью на лицах, в какое пекло. А они — нет. Каждый из них видит себя героем, воином-освободителем из песни. Как только дело дойдет до боя, они могут испугаться. Но, увидев доблесть и храбрость настоящих воинов, пойдут за ними в бой, потому что стоит только одному побежать, как за ним побегут другие, обратная ситуация также верна. Даже когда не остается надежды и враг превосходит численностью в несколько раз, всегда найдется храбрец, который не побоится встретить врага лицом к лицу и поведет за собой остальных, и победит. Наши воины и будут теми, за кем пойдут ополченцы. Теперь ты понимаешь?