Кристофер Паолини - Эрагон

И когда он был уже почти уверен, что так и умрет, стоя на коленях над жалким комком земли, комок шевельнулся, и в углублении блеснула чистейшая вода. Эрагон с невероятным облегчением перевел дыхание и сел на землю. Сердце готово было выскочить из груди, желудок сводило от голода.

«Что случилось?» — спросила Сапфира.

Эрагон только головой помотал, не в силах ответить. Пережитое потрясение еще давало себя знать. Хорошо, что мне не пришло в голову превратить в воду целую пригоршню земли, думал он.

«Я попробовал превратить землю в воду, — через некоторое время пояснил он Сапфире, — но получилось у меня плохо. Я чуть не умер, а воды здесь не хватит и на один глоток!»

«Нужно быть осторожнее, — упрекнула его дракониха. — Магия порой дает совершенно непредсказуемые результаты — особенно если слова древнего языка соединить не так, как полагается».

Он сердито сверкнул глазами.

«Да знаю я! Но я должен был проверить! Нельзя же ждать, пока мы доберемся до пустыни».

Ему было немного стыдно, он понимал, что Сапфира хотела лишь ему помочь, что она тревожится о нем.

«Скажи, а как ты сумела превратить могилу Брома в алмазный мавзолей, не убив себя при этом?» — спросил он.

«Не знаю, как-то само получилось, — призналась она. — Получилось и все».

«А ты можешь еще раз попробовать? Только на этот раз превратить, скажем, камень в воду?»

«Эрагон, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — я умею управлять своими магическими задатками не лучше, чем, скажем, паук умеет управлять своим желанием ткать сети. Такие вещи случаются со мной вне зависимости от того, хочу я этого или нет. Бром ведь говорил тебе, что вокруг драконов всегда творятся всякие чудеса, и это чистая правда. Но он никак тебе этого не объяснил, и у меня нет этому объяснений. Иногда я просто могу, совершенно не думая, превратить одну вещь в другую, а иногда остаюсь столь же бессильной в отношении магии, как наш Сноуфайр».

«Ты никогда не бываешь бессильной», — сказал он, ласково гладя ее по шее. Долгое время оба молчали. Эрагон вспоминал сделанное Сапфирой надгробие и лицо Брома под ним… И то, как тогда сомкнулся камень — точно живой… «Ну что ж, — шепнул он драконихе, — по крайней мере, мы похоронили его по-человечески».

Он бездумно водил пальцем по земле и сам не заметил, как изобразил знакомые горные хребты и небольшую долину меж ними; потом ногтем «проложил» русло реки, прибавил еще несколько деталей для большего правдоподобия и вдруг обнаружил, что любуется почти точной копией долины Паланкар. Тоска по дому сдавила ему грудь, и одним взмахом руки он уничтожил созданную им картину.

«Я больше ни о чем не хочу разговаривать!» — сердито отмахнулся он от расспросов Сапфиры и, скрестив на груди руки, уставился в то самое место, где только что брал землю, чтобы превратить ее в воду. И не поверил собственным глазам: хотя земля вокруг была совершенно суха, в этой ямке несомненно скапливалась влага! Эрагон копнул чуть глубже и обнаружил, что в нескольких дюймах от поверхности стоит вода.

— Ты только посмотри! — возбужденно воскликнул он.

Сапфира склонила голову, изучая влажную землю. «Но как это сможет помочь нам в пустыне? — спросила она. — Ведь там наверняка вода залегает очень глубоко, тебе понадобятся недели, чтоб до нее добраться».

«Ну и что? — радостно откликнулся Эрагон. — Если она там вообще есть, я смогу поднять ее к поверхности земли! Смотри!» И он, немного углубив ямку, мысленно призвал на помощь магию, но не стал превращать землю в воду, а просто попросил ту влагу, что уже содержалась в земле, подняться к нему. Раздалось слабое журчание, и в ямке забил крошечный родничок. Эрагон с улыбкой зачерпнул воду рукой и напился. Вода была холодной, чистой и вкусной. «Видишь? Мы всегда сможем добыть ее!»

Сапфира понюхала крошечное озерцо и сказала:

«Здесь — да. Но в пустыне? Да там, возможно, и вообще воды в земле не окажется!»

«Ничего, и там она тоже найдется, — заверил ее Эрагон. — Мне будет нужно всего лишь поднять ее на поверхность, а это уже не такая трудная задача. И если поднимать ее медленно, моих сил вполне на это хватит. Даже если придется поднимать воду с большой глубины. Особенно если ты мне поможешь».

Сапфира посмотрела на него с сомнением:

«Ты уверен? Подумай хорошенько! Ведь от этого будут зависеть наши жизни».

Эрагон колебался не более минуты:

«Я уверен!»

«Ну, тогда ступай к Муртагу. А я подежурю, пока ты будешь спать».

«Но ведь и ты тоже всю ночь не спала, — запротестовал Эрагон. — Тебе нужно отдохнуть».

«Ничего, я гораздо сильнее, чем ты думаешь, — ласково сказала она и, шурша чешуей, снова уютно свернулась на земле, зорко посматривая в ту сторону, откуда могли появиться их преследователи, Эрагон обнял ее, и она довольно замурлыкала, даже бока заходили. — Ступай, ступай, отдохни».

Когда Эрагон вернулся к костру, Муртаг с нетерпением спросил у него:

— Ну что, открыта для нас пустыня или нет?

— Открыта, — кивнул Эрагон, улегся с ним рядом и стал рассказывать о своих опытах с землей и водой. Потом повернулся на бок и стал смотреть на прекрасную эльфийку. И смотрел на нее до тех пор, пока его не сморил сон.

РЕКА РАМР

Они заставили себя подняться чуть свет, в серых сумерках. Эрагон дрожал от утреннего холода, но больше всего беспокоился о девушке.

— Как же мы ее повезем? Она не может несколько дней подряд ехать верхом на Сапфире — у той слишком твердая и острая чешуя, а бедняжка и так вся изранена. А в лапах ее нести Сапфира долго не сможет: во-первых, она от этого быстро устанет, а во-вторых, ей трудно приземляться. И волокушу тоже использовать нельзя: в такой местности мы ее мигом разнесем в щепки, да и коней она сильно тормозить будет.

Муртаг, седлая Торнака, предложил:

— Тогда ты можешь полететь на Сапфире, а девицу можно привязать к седлу Сноуфайра. Вот только вряд ли ее ранам будет от этого намного лучше.

«У меня есть решение, — неожиданно вмешалась в их разговор Сапфира. — А что, если привязать девушку ко мне снизу? К моему брюху? Тогда я смогу совершенно свободно лететь, да и она будет в большей безопасности, чем в седле. Единственная опасность — если в нас вздумают стрелять из луков, но в таком случае мне ничего не стоит подняться так высоко, что никакая стрела не достанет».

Идея пришлась по вкусу. Сложив пополам одно из одеял, Эрагон плотно завернул в него хрупкое тело эль-фийки. Друзья пожертвовали и остальными одеялами, а также запасной одеждой, чтобы как следует привязать девушку к могучему телу Сапфиры. Критически оглядев плоды своих трудов, Эрагон покачал головой:

— Боюсь, все это быстро перетрется о чешую.