Маргарет Уэйс - Братья по оружию

Рука Рейстлина непроизвольно стиснула спасительный посох, и юноша увидел, как навершие в форме драконьей лапы, держащей шар, взорвалось ослепительным светом.

Когда Рейстлин произносил «Ширак», оно тоже светилось, но совсем по-другому, до сих пор маг не видел такого жаркого и гневного сияния, словно забилось огромное огненное сердце.

В его руке полыхало горнило, бросая во все стороны сгустки пламени.

В дверном проёме появился рыцарь с обнажённым мечом, затянутый в серебряную броню, украшенную символом розы. Он сорвал с себя шлем, и его глаза обожгли Рейстлина, заглянув, казалось, в самую душу.

— Магиус, — произнёс он, — миру снова необходима твоя сила и помощь.

— Я не Магиус, — пробормотал Рейстлин, под пронизывающим взглядом рыцаря неспособный даже подумать о лжи.

— У тебя его посох. Легендарный посох Магиуса.

— Это подарок… — прошептал Рейстлин, низко опуская голову. Но даже сейчас пронизывающие глаза обжигали его, доставая до самых глубин его существа.

— Тогда это ценный дар, — произнёс рыцарь. — Достоин ли ты его?

— Я… я не знаю, — в замешательстве пробормотал маг.

— Честный ответ, — улыбнулся рыцарь. — Познай это и помоги мне.

— Я боюсь! — выкрикнул Рейстлин, заслоняясь в ужасе рукой. — Я не могу помочь никому и ни в чём!

— Преодолей страх, — сказал рыцарь, — или до конца жизни будешь ковылять в тени ужаса и неуверенности.

Свет навершия полыхал, как молния, Рейстлин вынужден был отвернуться, чтобы не ослепнуть. Когда он снова посмотрел вперёд, рыцарь пропал, будто его и не было. Серебряные двери стояли распахнутыми, и ужас лежал за ними.

«Ты был храбрым и прошёл Испытание», — произнёс внутренний голос. «Я был храбрым, убивая собственного брата!» — мысленно ответил Рейстлин.

Пар-Салиан и Антимодес могли презирать его за это, но презрению было далеко до того океана ненависти, которую Рейстлин сам к себе испытывал. Горькая ненависть жгла его всегда, где бы маг ни оказался, самоистязание стало второй тенью: «Я был храбрым настолько, что убил Карамона, когда он пришёл мне на помощь, убил его, безоружного, беспомощного, любящего меня… Вот мой собственный вид храбрости. Я буду ковылять всю жизнь в тени ужаса…»

— Нет! — вскричал маг. — Не буду!

Не давая себе шанса обдумать, что делает, Рейстлин поднял повыше посох Магиуса и шагнул сквозь серебряные врата во тьму.

18

Карамон тоже до сих пор не испытывал такого страха. Ни когда стрелы молотили по его щиту, ни когда камни катапульт превращали его друзей в кровавое месиво. Да, что-то неприятное шевелилось тогда в животе, но с помощью дисциплины и тренировок он легко преодолевал это.

Сейчас страх выкручивал все тело, выжимая из него жизнь и лишая сил. Силач не мог преодолеть этот страх, ему хотелось упасть на землю осенним листом и лежать не двигаясь. Одновременно ему хотелось бежать со всех ног подальше от Храма и этой чёрной волны ужаса, вытекающей из серебряных врат. Он не знал, что это, да и не хотел знать, какой бы бедой оно ни грозило остальным.

Захлёбываясь ужасом, Карамон наблюдал, как его брат сдвинулся с места и пошёл прямо во тьму.

— Рейст, не надо… — Он хотел закричать, но вместо крика с губ сорвалось лишь жалкое блеянье. Даже если Рейстлин и услышал его, он не вернулся.

Рыцарь в полной броне возник в проёме. Карамон был бы рад подойти к нему, но смертный ужас приковал ноги к полу. Силач терялся в догадках, какая сила могла толкнуть брата идти прямо навстречу смерти. В ответ он услышал голос, очень слабый и далёкий, зовущий на помощь.

Всё изменилось мгновенно. Теперь у него не осталось выбора, страх за жизнь брата оказался сильней всего, вспыхнул лесным пожаром, охватив все тело Карамона, выжигая из него остальные чувства без остатка. Выхватив меч, силач кинулся в серебряный проход вслед за братом-близнецом.

Крыса не поверил глазам. Его лучший друг вместе с братом только что кинулись навстречу собственной гибели.

— Глу… глупцы…— пробормотал он. — Вы оба со… сошли с у… ума!

Зубы полукендера стучали, он не мог говорить внятно. Распластанный по стене собственным ужасом. Крыса попытался сдвинуться с места, войти в тёмный проход, но ноги не слушались, предпочитая стоять на месте.

Как он сейчас хотел, чтобы взяла верх кендерская половина! Всю жизнь Крыса боролся с ней, с дрожащими пальцами, желающими все схватить и влезть в любой карман, а не заниматься честной работой, с зудящими ногами, постоянно стремящимися отправиться в путь. Сколько невидимых битв провёл и выиграл он! А теперь он мечтал о бесстрашии матери, которая не побоялась бы войти куда угодно.

Вдруг Крыса обнаружил, что Храм пропал. Он снова был маленьким мальчиком, стоящим вместе с мамой рядом с входом в огромную тёмную пещеру.

— Разве тебе не любопытно, что там внутри? — спросила она. — Тебя не будоражит тайна, скрытая в глубинах? Может, сокровища дракона? Может, тайный склад магических артефактов? Может, принцесса, молящая о спасении? Ты не хочешь узнать точно?!

— Нет! — завопил Крыса. — Я не хочу! Там темно, страшно и оттуда воняет!

— Ты не мой ребёнок, — нежно сказала мама и погладила его по голове.

Она смело вошла внутрь и появилась примерно через три минуты. За ней по пятам неслась огромная медведица. Крыса очень хорошо запомнил медведицу и свою мать. Она выскочила из пещеры всклокоченная, одежда развевалась на ветру, мешки хлопали её по спине и разбрасывали содержимое во все стороны. Лицо мамы покраснело, но она счастливо улыбалась. Мама схватила Крысу за руку, и они принялись улепётывать, спасая свои жизни, — к счастью, медведица была сытая и не преследовала их долго. Но именно в тот момент Крыса решил, что мама права: он не её сын и такая жизнь не для него.

— Я знаю, что надо делать, — проговорил, чуть успокаиваясь, Крыса. — Надо бежать за подкреплением! Здравствуй, армия, я бегу к тебе!

В этот момент из тьмы дверей вытянулась рука и, схватив Крысу за плечо, потянула за собой.

— К… Карамон?! Я чуть не умер от страха, ну у тебя и шуточки! — заорал полукендер, как только его сердце решило вновь заработать.

— Мне нужна твоя помощь, чтобы найти Рейста, а ты собрался улизнуть, — мрачно сказал Карамон.

— Я и пош… шёл за пом… мощью. — Крысу снова начал бить озноб.

— Я думал, ты ничего не боишься, — внимательно посмотрел на него Карамон. — Какой же ты тогда кендер?

— Я полукендер! — парировал Крыса, — Умная его часть.

Теперь он уже боялся остаться один, значит, надо было идти с близнецом.

— Теперь ты не будешь против, если я достану кинжал? — спросил Крыса. — Или это будет непочтительно к тем, кто собирается убить нас, порубив на части, а затем высосать души?