Fantasy-Worlds. Ru - Сборник рассказов №2

Друид уставился на него, потом на ритуальный нож, осмотрел гексаграмму и критически повертел ему у виска.

— Шучу, — сказал колдун. — Специально для тебя.

С легким бульканьем, которым вполне могло быть вино, друид испарился, и с кухни вновь донеслось шебуршание и перестук. На сей раз бокалов. В ноздрях оставался резкий запах озона.

Какой-то идиот ломился в дверь, но колдун не открыл. Через час снова послышался стук. Мужик, потому как столько шума женщине поднять не по силам. Разве что истеричке.

Друид ушел, и Див вновь сидел на полу. Гексаграмма очерченная вокруг символов была безжизненной и до неприличия деревянной.

«Меня нет, — сказал про себя колдун». И поставил на стол вторую бутыль.

Вино еще шелестело в ушах и сосудах, когда они выходили на улицу. «Salve et vale» говорило оно. Salve et vale всем серым клеткам.

— Ваше присутствие было бы весьма полезным, для того чтобы снять подозрения Совета кардиналов с начальства сего города, а таким образом и с любого гражданина Брэйврока.

— И таким образом привлечь его на свою голову?

— Откуда вы знаете?

— Знаю что?

— Что умерший был одним из служителей церкви.

Проулки мелькали меж их размеренными шагами. Вода, застоявшаяся в расщелинах мостовой, брызгами разлеталась, оседая на лоснящемся камне; журчала, стекая по водостокам карнизов.

— А что, по-вашему, означает любезное приглашение меня засвидетельствовать смерть погибшего? И с чего вы взяли, что убийца или убийцы не могут проживать в вашем городе?

— Потому что он умер…

— Убийца?

— Да.

— Тогда какова моя роль? Убийца мертв. У вас есть, что предъявить совету. Хотя сомневаюсь, что вы уж так опасаетесь его гнева. Единственное наказание, которое вы можете понести — епитимья до спаса.

Видок остановился, тесня его всем своим солидных размеров телом в проулок.

— Полагая, что я не верю в церковь, вы, разумеется, правы. Но вы ошибетесь, подумав, что я не верю в бога. Напротив. — Зеленоватый свет фонаря вырисовал его мужиковатые черты лица полностью лишенные какого-либо очарования и благородства. — Я верю в него и каждую терцию моего поганого существования на этой грешной земле всецело и всеми силами ненавижу…

— Мне нет дела, что до вашей веры, что до вашей души.

Видок отпрянул слегка обескураженный толи тем, что его прервали на самой высокой ноте душевных излияний, — хотя Див уже знал, что за этим последует несколько лет на каторге и все перипетии судьбы, включая побег из тюрьмы через печную трубу, — толи реакцией на свои признания.

— И не собираюсь переубеждать вас. В любом случае вы не ответили на мой вопрос.

— Мы уже почти пришли.

Здание префектуры, располагающееся по ту сторону от гладкого спокойного плеса порта, казалось неестественно накренившимся в начинающемся дожде.

Пучки гладких узких пилястров, громоздившиеся в полуметре друг от друга, мотивы сплетающихся растений на капителях, лепные украшения, вырезанные из камня под самой крышей, дополняли архитектуру этого старого разрушающегося со временем города. Архитектуру, без которой все новые постройки с их изощренным геометрическим узором, столь отличающимся от оригинала, выглядели настолько же холодными и мрачными, насколько полностью лишенные тепла, резные изваяния Аллеи ангелов претендовали на благообразное почитание Спасителя.

— …как вам должно быть известно, — приободрив себя коротким вступлением, продолжал начальник розыскной службы, — ваш человек вышел из Красной нежности…

— Откуда мне может быть это известно?

— …прошествовав кварталами Менезингера, пока не очутился на одном из рынков.

Тяжелое позвякивание кольчуги, которую неведомо по какому случаю приодел видок, отзывалось эхом в сквозных пролетах аркады. Когда они достигли комнаты в конце коридора, видок примиряющее улыбнулся, пожав плечами:

— И в самом деле. Запамятовал. Должен вам сказать, крови было довольно мало. У большинства из убитых попросту свернуты шеи. Сразу видно работал профессионал. Один из них заколот стилетом в мозг через глаз. Обычно такое практикуют цыгане. Знаете, как это бывает. Окружают вас всей толпой от мала до велика… Одно только остается неясным: стилет принадлежал кому-то из нападавших. Впрочем, это возможно случайность. Дело-то было ночью…

— Возможно. А возможно нет. Ни разу не видел, чтобы ошибались с присущей точностью. Кому всаживать стилет в глаз, а кому нет.

— К чему вы клоните?

— К тому, что подобный стиль весьма распространен в Оррине. Причем тут цыгане?

— Не знаю я всех этих стилей. А цыгане к слову! Вот, к примеру, когда мы ползли через печную трубу…

Комната за дубовой дверью и железной решеткой оказалась чем-то вроде препарационной. Ряды коек из тускло поблескивающего металла отражали падающий свет луны. Запах чистого спирта и формальдегида витал промеж прикрытых грязными на вид кусками грубой ткани телами.

Где-то вдалеке горела пара светильников над низеньким черным столиком. Медик вышедший им навстречу отирал руки о заляпанный кровью фартук.

— Время смерти — вчерашний день, — улыбнулся он, вынимая откуда-то из складок очки с округлыми линзами на тонкой оправе. — Или что-то вроде того. В любом случае, для них это уже не имеет никакого значения. И сомневаюсь что для вас, господа, также имеют значение их имена.

— Одного — имеют, — откинув покрывало, со всей серьезностью заявил начальник розыскной службы.

— Понятия не имею. Впервые вижу, — пожал плечами колдун. — Герцог Савойи, иду своею дорогой…

— Простите что?

— Есть такой девиз. Знаете? — Видок убрал покрывало полностью, так что ему стали видны узкие аккуратные раны не больше пяти-шести сантиметров в длину. Они были разбросаны по груди под всевозможными углами.

— Сюрикены, — пояснил видок.

— От этого он умер?

— Нет. Обширная гематома на левом виске, говорит об ушибе. Буд-то сам бог прошептал этому засранцу: падай тут, я специально приготовил для тебя этот камень.

— Нападение на клерика довольно серьезное обвинение. Расследование ведете вы?

— Да, я. Но мне подумалось что…

— Что?

— Это глухое дело. Улик нет, одни трупы.

— А его вещи?

— Их не тронули как ни странно.

— Это лишний раз подтверждает факт преднамеренного убийства.

— Только вот ни мотивы, ни предпосылки нам по-прежнему не ясны.

Видок зацепил ланцет обшлагом перчатки, водружая груду шмотья на одну из пустующих коек.

— Странно, что мне не было известно о его передвижениях. В настоящее время в городе всего два клерика. И этого предостаточно. Капитул не предупреждал нас о каких-либо изменениях в планах. Впрочем, он не жалует низшие эшелоны.