Picaro - Ученик

– Ничего, выдержу, – буркнул старик, – мое время не пришло. Из вождей Лиги я бы предложил начать переговоры с графом Туршским.

– Почему именно с ним?

Рунхофен оттер ладонью вспотевший лоб, пробормотал:

– Наверное, я все-таки пойду отдохнуть… Но сначала закончим, ваше императорское величество. Почему Турш?

Задав вопрос, канцлер замолчал, словно обдумывая ответ или собираясь с силами. Затем медленно довел мысль до конца:

– Граф увел вассалов на похороны Карла в Годштадт и практически оставил свои земли без защиты. Как мне сообщили, отряды наемников уже вторглись в Турш и, не встречая сопротивления, движутся к столице. Уверен, мятежник сейчас не может решить, как ему поступить: остаться в Мооренбурге или вернуться? В случае, если граф уйдет – к нам или к себе домой, – Лига потеряет больше тысячи воинов.

– Это было бы очень хорошо.

Ухватившись за поручни кресла, Рунхофен начал тяжело подниматься. По знаку императора Майнерд помог старику. Тот тускло посмотрел на Гарольда:

– Простите, но я вынужден откланяться. Устал.

– Конечно, идите. Отдыхайте. Мы обдумаем сказанное вами.

Опираясь на твердую руку пажа, Рунхофен побрел к двери. В нескольких шагах от нее он остановился и оглянулся на императора. Сказал:

– Я отправлю к нему знакомого, пусть поговорит. Предложим за выход из Лиги полное прощение, новый договор и много золота. Часть придется заплатить… Все равно необходимо обращаться за деньгами к банкирам.

– Хорошо, дорогой граф. Действуйте, как сочтете нужным. Обещайте от нашего имени, что пожелаете, лишь бы ослабить врагов. Ведь необязательно потом выплачивать изменникам всё?

Криво улыбнувшись половиной рта, канцлер слабо кивнул:

– Да, ваше императорское величество. Иногда достаточно просто пообещать.

Майнерд вывел старика за дверь и передал слугам. Когда он вернулся, император рассеянно посмотрел на пажа. Задумчиво произнес:

– Пусть только нам хватит времени. А там любой договор…

Не закончив, Гарольд щелкнул пальцами и сдул с ладони невидимую пушинку. Застывший в ожидании дальнейших распоряжений Майнерд недоуменно заморгал.

Вернувшись на постоялый двор после разговора с фон Бакке, ученик долго не мог уснуть. Ворочался на тюфяке, в десятый раз обдумывал сказанное. То мечтал о мести доносчикам, то прикидывал, нельзя ли как-то изловчиться – не платить шантажисту. Но ничего путного в голову так и не пришло. Конечно, он мог уйти из города и, скинув двухцветный дублет, опять превратиться в бродягу… Которого в случае поимки бывшими товарищами, ожидала петля за дезертирство. "Костер, веревка – многовато для одного", – усмехнулся Урс в темноте и вскоре наконец-то уснул. Проспал недолго, часа четыре: засевший в груди страх опоздать на встречу разбудил не хуже барабанной дроби.

Хозяин еще не вернулся, наверняка храпел у Ирмы под боком. Поднявшись, ополоснув лицо водой из кувшина, Урс решил, что идти к ростовщику слишком рано: недавно только рассвело. Дело было даже не в том, что старик, скорее всего, спит – клиентов тот принимал круглые сутки. Не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, показывать, что торопишься: сразу получишь меньше, чем рассчитывал. И так у согнутого, словно горбун, Копфмана не выторгуешь больше четверти настоящей цены. Но другие, не любившие ученика за осведомленность, дадут и того меньше. А тихий, седобородый Копфман, предпочитавший дружить со всеми, иногда приглашал сметливого паренька к себе на кружку пива. Угощая, как бы случайно показывал какую-нибудь ювелирную вещицу – залог, в котором сомневался. С деланным безразличием спрашивал, что гость о ней думает? Мысленно посмеиваясь над наивной хитростью, Урс говорил, если знал… Пару раз, похоже, ему действительно удалось помочь.

Но расставаться с золотой цепью за бесценок было жалко: вряд ли удастся заработать достаточно, чтобы выкупить. Впрочем, не даром же говорится: легко пришло – быстро ушло. Досталось украшение Урсу случайно, можно сказать, само в руки попало. Месяц назад в Асброке назначили ученика в ночной патруль – вместе с товарищами улицы обходить. Захваченный город был небольшой, тихий, однако не прошло и часа, как из-за сараев, мимо которых шли, раздались отчаянные женские крики. Причем такие, что всем стало ясно: баба с жизнью попрощалась.

Стрелки переглянулись – особо рисковать никому не хотелось. Старший все-таки скомандовал "вперед", и наемники осторожно двинулись меж черневших в темноте строений. Шли медленно, с опаской. Злодеи, само собой разумеется, дали деру – дожидаться не стали. Подвыпившего фельдфебеля, услышавшего, как улепетывают невидимые в темноте враги, вдруг охватил охотничий азарт. Бросился он в погоню, остальные волей-неволей за ним припустили. Один Урс, шедший последним, когда под дощатой стенкой тела увидел, задержался. Решил помочь несчастным, да поздно было: немолодых мужчину с женщиной так ножами истыкали, что крови целая лужа натекла.

Пока товарищи за разбойниками безуспешно по задворкам гонялись, паренек осмотрел убитых и нашел сорванную с шеи одного из них золотую цепь. Взял ее, липкую от чужой крови, и после короткой заминки сунул за пазуху. В голове мелькнула мысль, что надо будет находку начальнику отдать, но Урс тут же передумал. Наследников искать никто не будет: в лучшем случае сегодня же пропьют вещь всей компанией, в худшем – старший себе заберет.

Бранясь, ни с чем вернулись остальные. Двое мастеров сразу принялись бесцеремонно обыскивать трупы и к общей радости нашли у женщины под юбками тощий кошелек с серебряной мелочью. Мертвецов отволокли в монастырь, а на чужие деньги после дежурства заказали в корчме пива. Каждому по две кружки досталось. В общем, история вышла прибыльная, но какая-то стыдная: вспоминая ее, Урс не мог отделаться от чувства неловкости. Может, оно к лучшему, что присвоенная им вещь, уйдет навсегда в другие руки. Сейчас главное с фон Бакке дело уладить, сплавить его куда подальше, а потом видно будет.

Чтобы чем-нибудь занять себя, паренек принялся мастерить. Как всегда увлекся и не заметил пролетевшего времени. Через несколько часов, не дождавшись возвращения арбалетчика, Урс отправился к ростовщику. Оказавшись за воротами постоялого двора, чуть не столкнулся с Зихти. Усыпанная веснушками физиономия приятеля была необычно мрачна, что не помешало ему обрадованно схватить Ульриха за рукав:

– Ты куда так рано? Слыхал новый приказ?

Пропустив первый вопрос мимо ушей, бывший ученик ювелира поинтересовался, что друг имеет в виду? Гримасничая от вызванной похмельем головной боли, пикинер рассказал последнюю новость. Мол, на рассвете в Самьер к Меродеру прибыли трое гонцов. Кто такие и откуда – неизвестно, но, видать, гости важные: их сразу провели к начальству, а потом в дом, где квартировал капитан, созвали офицеров. На совет.