Елена Белова - Все исправить

Надо продолжать политику по сближению Координаторов с… хм, уже не надо. Вон преспокойно стоят рядом Координатор Даниэль и демон Дензил, оживленно о чем-то беседуют, салютом любуются.

А вот и Координатор Александр. Отец. Он ничего не говорит, все сказано еще тогда, в Своде, когда Александр просто обнял их всех троих, и Алекса, и Яна… и его самого.

«Горжусь вами… Я так горжусь вами…»

Кто говорит, что человек после двадцати лет уже слишком взрослый, чтобы испытывать любовь к родителям, тот ничего не понимает.

Да, надо будет выразить благодарность родителям ребят из «Золотого галстука». И самим им, конечно, тоже.

Вадиму надо… много еще чего надо, в общем.

Только сейчас эта ноша небывало легка. Нет горечи, которая отравляла прошлые победы, нет привкуса вины. Вадим провожает взглядом очередную вспышку салюта, и… кажется, именно это называется счастьем.

Почти…

Беатриса рядом, но… у левого плеча пусто. Алекс…

…Алекс сразу бросился на помощь, Алекс тащил его почти с того света, ни словом не попрекнул, даже шутливо затрещину дал — не бережешься, мол. Но после совещания, когда подвели итоги и развернули празднества, он исчез.

Что ж, Вадим знает, где он может быть.

А празднества в честь победы кипели дальше.

И золотой замок плавно растаял, распустившись на прощанье в сотни пушистых цветов, а в небо взмыла «птичья стая». Лебеди. Журавли. Орлы…

— Вот он. Как Вадим и говорил…

— Только осторожно.

Это был странноватый зал, где при желании и старании можно было вызвать иллюзию любого помещения по усмотрению гостя. Правда, иллюзия была только зрительной. Ни тактильные ощущения, ни запахи не воссоздавались. Поэтому и звали это помещение Зал Теней.

Сейчас иллюзий не было никаких — голые стены и каменный пол. Только роза на полу — живая, алая. И человеческая фигура, замершая над цветком. Алекс.

Несколько секунд, несколько ударов сердца, ладонь, раскрытая над розой… боль, от которой перехватывает дыхание, сами собой выжимаются слезы. Это что, это ему всегда так больно? Это…

— Алекс, подожди!

— Ты?

Конечно, он пошел с ними не сразу. Конечно, они настояли на своем. Конечно, это было непросто. Настолько упрямых людей Лина встречала в жизни только раза три. К счастью. А то мало ли…

Купить его удалось только на сообщение о грядущем прибавлении семейства. Обряд, мол, нужен он, мол. Наверное, Алекс посчитал их изощренными садистами — в зеленых глазах бились досада и горечь. Но он все же пошел с ними, оставив розу на полу…

Пламя вьется им навстречу, мягко обнимает золотыми крыльями.

«Гори и живи, девочка. Гори и живи, маг Алекс. Гори и живи, маг Лёш».

«Все готово?»

«Да».

У Алекса совершенно окаменевшее лицо.

— Что я должен делать? — глуховато спрашивает он.

— Ничего. Просто смотри в огонь.

— Это и есть обряд? Просто смотреть?

— Почти.

Лина отворачивается, кусая губы — опять самоконтроль в клочки по закоулочкам. Он был умелый эмпат, опытней Лёша, он сдерживал эмоции, как никто, но неутихшее горе буквально окружало его, как вторая аура.

А если не получится…

Пламя кипит и вихрится, выстреливая алыми искрами. Вверх-вниз — бьются золотые крылья. Вверх-вниз. Вверх-вниз. В ритме ударов человеческого сердца.

Вверх-вниз. Стук-стук. Вверх-вниз.

Зеленые глаза удивленно расширяются.

— Что?..

— Не отводи глаз от огня!

Стук-стук. Стук-стук. Стук…

— Не может быть… — неверяще выдыхает Алекс. — Не…

Стук-стук. Стук…

С последним ударом-сполохом Пламя расступается, открывая девичью фигуру…

— Лина?!

Она только недавно начала понимать, что это сон. Сны.

Странные, не виданные никогда в жизни места, огромные здания совершенно невероятных размеров, люди с золотой кожей… Совсем другого цвета небо. Рядом работают демоны, люди и… василиски? Она невольно задерживает глаза на рослом демоне — тот любуется возведенным зданием и улыбается. Так по-хорошему. Так не по-демонски.

Она не могла вмешаться в события — просто смотрела.

И ей, в общем, нравились эти сны.

Только вот пустота… Она возникла, кажется, вместе с ней. Кого-то не было рядом, кого-то не хватало… Кого? Она не знала. Но постоянное ощущение ускользнувшего тепла, истаявшей близости мучило беспрерывно и неотступно, кружило рядом, трогало холодными ладонями одиночества…

Кто-то должен быть. Кто-то родной, близкий.

— Пора!

Кто здесь?

И где — здесь?

«Я… — Беззвучный голос, и точно теплые крылья прикрывают плечи. — Пламя…»

«Пламя… Я умерла?»

«Да. И нет. Погибло твое тело, а „искру“ Феникс сумел сохранить в твоем Избраннике. Тот сберег ее и напитал теплом. У тебя хороший муж, девочка. Береги его».

«Алекс… Алекс живой? Правда, это правда?»

«Конечно. Иди, он ждет…»

Жаркая стена размыкается, и там…

Он почти не изменился, только седины на висках стало больше. А глаза совсем прежние…

Он не вскрикнул — из вмиг побелевших губ рванулся только какой-то невероятный звук, похожий на задушенный всхлип. И больше она ничего не успела рассмотреть — родные руки мгновенно прижали к груди и пальцы знакомо зарылись в волосы…

— Лина, Лина… моя жар-птица…

…Иногда это все-таки бывает. Иногда перед любовью бессильны и разлука и время. И даже смерть отступает, потому что невозможно смириться с потерей, невозможно, и все!

На далекой площади города Севастополя обнимает обретенную семью светловолосый человек, живущий уже вторую жизнь.

Иногда это все-таки случается. Даже огромное зло можно исправить. Если сотворенное тобой мучает и не дает покоя, если ты по-настоящему готов пожертвовать собой, то все возможно. И мир изменится.

А из пещеры тихо исчезает обнявшаяся пара — маг и феникс. Они скоро вернутся — той, воскресшей Лине нужно ведь помочь и с одеждой, и с адаптацией в новом мире. Но сейчас, когда они так прикипели друг к другу — Алекс и Лина, — то кто может смотреть на такое? Есть в жизни ситуации, которые никто, никто не смеет подсматривать.

Иногда это все-таки происходит. Иногда все можно исправить.

Мы из тех, что не ставили точек,Но в пламени жгучем сгорая,Мы учились читать между строчек,По наитию двигаться к краю.

Мы из тех, что не сбросили крылья,Ни на миг, ни на час не взрослея,Мы остались такими, как были,Может быть, только чуть поумнели.

Нас когда-то изгнали из рая,И с изгнанием не примирившись,Для себя мы построили самиРай, в котором смогли поселиться…[4]

Примечания