Владимир Свержин - Сыщик для феи

– Не, ну не круто ли! – выслушав вдохновенные подвывания Переплутня, уважительно вздохнул Вадюня с видом тонкого ценителя высокого искусства стихосложения. – В натуре круто! Особенно про слезы клёво, что они чисто не возродятся. А об чем это он?

– Судя по всему, – я оглянулся на уже едва видную фигуру удаляющегося Переплутня, – он пытался поведать Делли, как дошел до жизни такой.

– А как по мне, так полная несуразица! – должно быть, по-прежнему обижаясь за род людской, буркнула Маша.

– Не скажи, – покачал головой я. – Мы уже имели возможность убедиться, что речи Переплутня нелепы только на первый взгляд. Давай-ка попробуем разобраться. Долговременной событийной памяти у нашего вещего пса нет, выходит, все, что он нам наплел, произошло в последние дни. Верно? – Я посмотрел на фею, в отличие от своей воспитанницы не имеющую иллюзий относительно бессмыслицы услышанного текста.

– Именно так, – согласилась Делли.

– Значит, Переплутень пытался описать своего обидчика, или, вернее, обидчиков, поскольку, когда речь идет о некой угрозе, он всегда использует множественное число. Попробуем сгруппировать информацию по описательному признаку. Делли, будь добра, прокрути еще раз запись, только, пожалуйста, останавливайся после каждой фразы. Угу, – промычал я, вновь прослушав пленку и пока тщетно пытаясь вникнуть в потаенный смысл прозвучавших слов. – А теперь еще раз.

– И долго мы будем слушать эту белиберду?! – взорвалась Маша, разбрасывая по округе смертоносные осколки праведного гнева. – Лучше бы я ехала с Громобоем Егорьевичем! Хочу вам напомнить, что мы сюда прибыли не загадки разгадывать, а спасать моего суженого.

– Не зная броду, не суйся в воду, – укоризненно покачала головой фея, пытаясь урезонить раздраженную принцессу. – Тот, кто напал на Переплутня, и на нас может наброситься. Нельзя пренебрегать предупреждением об опасности, от кого бы оно ни исходило!

– Опасностям надо смотреть прямо в лицо! – гордо вскинула подбородок наследница грусского престола.

– В данном случае, похоже, это невыполнимо, – перебил ее высочество я, в свое удовольствие используя возможность не соблюдать в полевых условиях дворцовый этикет. – Итак. Первое, что можно сказать: есть некто, убитый небесной стрелою и затем, воскрешенный, если по тексту, мертвой кровью камня. Давайте попробуем по ассоциации. Что может означать этот заворот?

– Ну, так, блин, это и ежу понятно! – расплылся в улыбке Вадюня, радуясь возможности проявить сообразительность. – Это ж чисто сок минеральных дров! Они же каменные, ну и типа всякие хреновины мурлюки тем соком заправляют.

– Так-так-так! – скороговоркой выпалил я. – А ведь похоже на правду. Во всяком случае, по смыслу подходит. Давай дальше. У означенных убитых и оживленных большое количество ног. Переплутень почему-то именует их ужами, и если принять на веру, что они не ползут, а именно шевелятся, вероятно, образ довольно точный. Что бы это могло значить?

– Ужи не змеи, они не опасны, – невольно включаясь в игру, предположила юная принцесса.

– Возможно, что и так, – кивнул я. – Я сначала подумал о тех железных многоножках, о которых мы только что слышали. Но там Делли обозначила ноги ходулями, а здесь – ужи. На что это похоже?

– На корни деревьев, – не задумываясь, выдала фея.

– Стоп! Угу. Ага. Корни деревьев. Скажем, дубов. Очень интересно! Тогда небесные стрелы – скорее всего молнии, а молнии в большом количестве бывают во время бури. Ведь так?

– Несомненно, – согласилась кудесница. – Но к чему ты ведешь?

– Мне отчего-то вспомнился рассказ бослицкого шамбеляна гражданина Сангуша Лось-Ярыльского. Помнишь, пока ты беседовала с престарелой герцогиней, он нам по ушам ездил?

– На чем? – удивилась фея.

– Ну, это типа рассказывал, – неуверенно пояснил Ратников. – Правильно?

– Правильно, – подтвердил я. – Так вот, он рассказывал, что в угодьях его родственника поломанные бурей дубы сами, буквально своими корнями, ушли в неизвестном направлении.

– Он, вероятно, говорил о своем кузене Грайвране Лось-Еленьском, подкомории в Затычине?

– Да, кажется, так он его называл, – согласился я.

– Крепость Затычин находится почти у самой границы с Империей Майна. И если все действительно обстояло так, как поведал бослицкий шамбелян, если мертвые деревья ушли под воздействием сока минеральных дров, то скорее всего они направлялись к границе, то есть к Железному Тыну.

– Похоже на то, – согласился я. – Видимо, именно при взгляде на этот рубеж обороны наш певец своей печали родил свежий образ «предел железный Вести не предел». То есть Весть скорее всего он сам, железный предел – понятно. А то, что он не предел, очевидно, должно означать удачный побег Переплутня с той стороны Железного Тына. Не зря же у этого пациента Красной Книги на шее обрывок веревки болтался.

– А это, – Вадим напряг память, – ну чисто Железная Дева тут при чем?

– Дева Железной Воли? – уточнил я. – Да, кажется, ни при чем.

– А че тогда Лось в натуре втулял, что она дубы оживила?

– Вадюня, не путай грешное с праведным. – Я назидательно поднял палец. – Лось-Ярыльский говорил, что воля Железной Девы в силах сдвинуть с места поломанные бурей деревья. А не то, что это она их сдвинула. Это художественный образ. В Бослице, по словам Делли, народ довольно темный и с магией почти не знаком. Я прав?

– В Гуралии любой шарлатан может выдать себя за мага, – презрительно фыркнула фея. – Там до сих пор от псеголовцев не научились защищаться.

– Час от часу не легче! – поморщился я. – Как не Переплутень, так псеголовец! Ну ладно, сути дела это не меняет. Как мне видится, здесь налицо одновременно два преступления. Первое – несанкционированное использование природных богатств Гуралии и второе – ползучая экспансия мурлюков.

– Бредучая! – не замедлила вставить Маша. – Что это нам дает-то, господин одинец?

Я бросил на ее высочество гневный взгляд. Не люблю, когда вздорные девчонки своими колкостями мешают свободному течению оперативной мысли.

– Вам стоит опасаться поломанных бурей дубов, – с самой замогильной интонацией изрек я. – Всего остального, впрочем, тоже.

Мы ехали уже третий день по бескрайним просторам Субурбании, давно оставив за спиной реку Непруху, величаво катящую свои воды к далекому морю. Солнце начало клониться к закату, когда при выезде из очередного леса перед нашими глазами предстал дорожный указатель: «Град Жутимор. 10 верст».

– Хорошее название, – вслушиваясь в звучание красного словца, резюмировал я. – Доброе.

– Что б ты-то понимал! – укоризненно покачала головой фея. – Да если хочешь знать, название это геройское. К твоему сведению, Аким Жутимор – мужественный борец с ордынским нашествием. В честь него град и повеличали. До того он иначе звался.