Галина Романова - Золотая ветвь

Он попытался обнять Хаука за плечи, но тот отступил.

– Вы ничего не знаете,– начал он.

– Да все мы давно знаем! – отмахнулся Тврит, и остальные орки согласно заворчали.– Ты уже никак шесть недель разгуливаешь тут со знаком Золотой Ветви на груди и думаешь, что все слепые! Если Верховный Паладайн затребовал Золотую Ветвь , то вряд ли для того, чтобы действительно стать ее защитником!

Ласка, которой Эйтх торопливо помогал увязывать вещи, медленно опустилась на нары, зажимая себе рот руками, чтобы не закричать. Золотая Ветвь! Легенда, давно превратившаяся в сказку… История, в которую позволительно верить только детям и Видящим, посвятившим жизнь ее поискам… Одна из Видящих сама должна прийти к Золотой Ветви… на ложе!

– Ты объявлен вне закона,– подлил масла в огонь Эйтх.– Сотник видел верительные грамоты. Там сказано, что ты заочно приговорен к казни и что за твои преступления уже пострадали твои родные. И что они вырежут весь твой род вплоть до младенцев, если не найдут тебя.

Хаук сжал кулаки. «Уже пострадали твои родные»,– это означало, что отец убит, а мать изгнана из дома. Хорошо, если ее согласились кормить ее родственники, но жить ей наверняка позволено где-нибудь в одном из коридоров Цитадели – то есть спать практически под открытым небом, оставив ровно столько вещей, сколько было при ней, когда солдаты Паладайна ворвались в их дом. А там есть еще и двоюродные сестры с детьми, и дети-полукровки самого младшего из братьев аш-Гарбажей…

– Эй, вы! – раздался сердитый шепот от двери. Орки смотрели в щели.– Мы их видим! Они идут сюда!

– Я выйду к ним,– спокойно сказал Хаук.– Эйтх, позаботься о Ласке. А ты,– он повернулся к девушке, и впервые за долгое время его обычно замкнутое лицо дрогнуло,– если родишь сына…

– Нет! – рявкнул Тврит.– Не мели чепухи! Ты уйдешь! Сейчас! С нею! Это – приказ! А мы их задержим. И это тоже приказ!

Он чуть ли не за шиворот поставил на ноги Ласку, сунул ей в руки мешок. Еще один подхватил Эйтх – скулы у юного орка ходили ходуном, нижняя челюсть то выдвигалась, то убиралась обратно. Хаук медленно, как во сне, подхватил свой плащ и шлем. Талгат в ножнах уже висел у него за плечами. Кто-то сунул ему перевязь с княжеским мечом и кольчугу, кто-то еще быстро запихал в третий мешок несколько початых караваев хлеба и мешочек с солью. Тврит за локти потащил беглецов к дальнему окну.

– Будет отлично, если мы их не просто задержим, но и пустим по ложному следу,– раздался еще один голос, высокий и немного жеманный.

Никто не удивился, услышав его здесь. Альфар Инирис так и пасся среди «сильных и симпатичных мужчин». Сначала от него шарахались, как от зачумленного, и разве что не били, но когда поняли, что странный альфар пристает исключительно к Твриту, очень многие орки успокоились и позволили ему дневать и ночевать в казарме. Он и сейчас был среди них и вышел вперед.

– Предлагаю кому-то сыграть роль Хаука и позволить немного побегать за собой по городу, покуда настоящий Хаук будет удирать,– сказал он.

– Это большой риск,– проворчал кто-то.– Если они поймут, что их дурачат…

– Значит, надо сделать так, чтобы приманка не попалась. Надо лишь увлечь погоню за собой, потом ненадолго оторваться и скинуть чужие обличья. Думаю, среди них,– он кивнул на дверь,– есть те, кто знает Хаука в лицо. Тогда при встрече не должно возникнуть проблем!

Стук в дверь заставил всех вздрогнуть. Ласка невольно прижалась к плечу Хаука, и тот также машинально отпихнул девушку в сторону, загораживая ее собой.

– Отворяйте! – рявкнул басовитый женский голос.– У нас приказ Верховного Паладайна! Среди вас находится преступник, подлежащий смертной казни!

Инирис улыбнулся с таким видом, словно говорил: «Я был прав! Давайте действовать!»

– Допустим, это имя мне знакомо,– крикнул в ответ Тврит.– Но здесь его нет!

– Тогда откройте дверь и дайте нам самим в этом убедиться!

– Мы подчиняемся только князю и сотнику! – огрызнулся Тврит.– А вы кто такие?

– Сейчас узнаешь!

Несколько секунд стояла тишина, а потом в дверь грохнули так, что она аж подпрыгнула. Если бы четверо орков не держали ее изнутри, она бы наверняка вылетела из петель.

– Вы будете объявлены вне закона, если вздумаете оказывать сопротивление! – закричала женщина.– Вам будет закрыт ход в империю! Вам и вашим потомкам на протяжении семи поколений! Отворяйте!

Новый удар сотряс двери.

– Мы и так покинули империю много лет назад,– возразил Тврит.– И многие из нас и так никогда уже туда не вернутся… И дети будут отнюдь не у всех…

Болтая языком, он тем не менее действовал. Проводив Хаука и его спутников до окна, он стащил с Хаука плащ, набросив его на себя, а взамен сунул ему свой. Точно так же поменял шлемы, прежде чем тот смог возразить.

– Я стану тобой,– прошептал он ошеломленному беглецу.– А ты уходи!

– А я буду тобой,– подмигнул Ласкарирэли Инирис, ловко ныряя в одно из платьев, которое девушка просто забыла в суматохе.– Для достоверности…

Хаук зарычал, и в его рычании не было ничего от благодарности, но спорить было некогда. Дверь содрогнулась в третий раз. Остававшиеся орки схватились за талгаты и мечи, двое-трое уже натягивали тетивы арбалетов, и медлить действительно было нельзя. Эйтх уже обхватил Ласкарирэль за талию, чтобы подсадить в окно. Тврит метнулся к другому окну – с той стороны растительности было меньше, его должны были заметить раньше.

Они покинули казарму практически одновременно. Ласкарирэль вывалилась из окна, больно ушибив колено, но спрыгнувший следом Эйтх ловко зажал ей рот рукой, не позволив вскрикнуть. Тут же мягким кошачьим прыжком рядом очутился Хаук, схватил супругу за руку и потащил куда-то через крапиву и чертополох прочь от казармы, в сторону огородов и кривых сараюшек, выстроенных городской беднотой и стоявших так плотно, что, казалось, там и мышь не сможет просочиться. И почти сразу с другой стороны послышались крики и шум:

– Вот они! Вот! Скорее!

– Это не за нами,– выдохнул Эйтх, оглядываясь.– Десятник Тврит…

– Цыц,– рыкнул Хаук.– Веди до пустыря!

Крики и шум погони удалялись в другую сторону, но беглецы все равно приняли все меры предосторожности. Люди, жившие на соседней улочке, наверняка ничего не подозревали и не должны были заметить беглецов. То есть увидеть-то они их увидят, но не должны придать значения тому, куда и зачем идут двое княжеских наемников и куда тащат испуганную девушку, в которой любой мало-мальски грамотный человек признает эльфийку даже в национальной орочьей одежде.