Виктория Иванова - Ступень третья. Хэссар

Стрелы же, которыми вражеские лучники пытались загнать чешуйчатых в укрытия либо отбивали, либо вообще игнорировали. Толку-то с них, только одежду порвут. А если учесть, что на большинстве лёгкие доспехи и куча металлических фиговин — то вообще урона нет. Хотя за летящими в лицо следили. Целители хоть потом вырастят новый глаз, но, если ранят, всё равно — больно и обидно.

Сам я занял площадку на башне, откуда наблюдал за творящимся внизу. Рядом находился Хранитель. Да и он скорее как напоминание о статусе, нежели для удержания. Ведь вообще кто сможет удержать радужного, если ему приспичит подраться? А мне хотелось. Только мысль о том, что все остальные змеи ломанутся за мной, в попытке прикрыть драгоценную шкуру правителя — останавливала.

Неожиданно наёмники откатились назад (точнее их остатки), и вперёд выдвинулись «мохнатики» с серыми. Маги на стенах ударили боевыми заклятиями, которые мало чем смогли помочь. А вот залп настенных орудий оказался действеннее, нескольких монстров даже поранили. Нет, не смертельно, но с перебитыми руками и ногами они вряд ли смогут нанести существенный урон.

Ойры тем временем подобрались вплотную к стене и стали разносить её вручную, так сказать. М-да, обрушь они хотя бы участок битва станет куда как напряжённей. Хотя если вспомнить толщину стен… и прикинуть силу ударов одного монстра — дня им не хватит. Или им и не надо рушить до основания? Ведь не зря серые следуют за своими «ручными зверушками». В общем, во избежание неприятных сюрпризов эту самодеятельность лучше прекратить.

Кажется, чародеи подумали так же, поскольку не прекращали осыпать атакующих своими заклятиями. Неожиданно довольно громкий возглас перекрыл шум боя. Узнав голос, я невольно повернулся в ту сторону. Ну точно, обвешавшись амулетами-накопителями недалеко от меня стоял Мастер Нармет, посылая вниз удар за ударом.

Неожиданно стена содрогнулась особенно сильно. В каком-то заторможенном состоянии я наблюдал, как дед покачнулся и начал падать в гущу сражающихся. Умом понимал, что сделать ничего не могу, просто не успею, но всё естество было против. Злость, ярость, бессилие, ненависть, боль — сплелись в единый ком и взорвались ослепительной вспышкой. Мир снова стал состоять из миллионов цветов, и в нём я был практически всемогущ…

Нармет чувствовал, как шатается под ним разбитый прошлыми атаками кусок стены, но не покидал своего места. Слишком удобная позиция была для нанесения ударов по врагу. Старый маг прекрасно понимал, что это сражение он может не пережить, но волновало его совсем другое.

Элхар.

Парень был ещё совсем молод, он обязан был выжить. Ради него. Ради всех остальных. Даже ради тех, кого сейчас явно считает врагами. Он, наверное, единственный, кто сможет поставить точку в этой затяжной войне на уничтожение. Поэтому маг и старался облегчить его путь.

В этот раз грохот взрыва оказался громче, чем при других попаданиях. Шаткая опора внезапно поехала под ногами, и Мастер рухнул вниз, в шевелящуюся воющую толпу. Ну вот и всё, подумалось ему.

Внезапно падение сменилось скольжением, и Нармет очутился на земле в кольце громадного змеиного тела. За толстыми кольцами невозможно было рассмотреть хоть что-нибудь, кроме кусочка неба в самой вышине. Серебристо-белая чешуя, размером с хороший башенный щит, переливалась на солнце, чёрные полосы казались ещё темнее по контрасту с общим цветом. Широко раскрытые гребни разбрасывали невероятные радуги.

Над сражающимися пронеслось оглушительное шипение, заставив всех замереть подчас в нелепых позах. Громадный радужный саарей выражал недовольство происходящим. Смертельное неодобрение. Желание вершить суд и расправу. Поневоле возрадуешься, что противников у него вдосталь, чтобы унять собственную жажду крови.

Казалось бы, что за оружие есть у змеи? Ни когтей, ни мощных лап. Только зубы и яд. Но когда эта «маленькая» чешуйчатая зверушка становится размером со стену среднего города (как в длину, так и в высоту), то подобные аргументы враз кажутся несущественными. Особенно, если к размерам добавляется разум и обжигающая ярость.

Змей поднялся на хвосте, стремительно атакуя ближайших врагов. Всего пара бросков — и пространство вокруг очистилось от нападающих. Часть наёмников и других людских «представителей» начали разбегаться. Их страх перед внезапным противником оказался сильнее страха перед нанимателями. Находящиеся рядом ойры, ведомые инстинктом, бросились на нового противника, но были накрыты прицельным ядовитым плевком. После них на земле осталась только относительно глубокая каверна, как от попадания боевого заклинания.

Более мелких противников радужный расшвыривал мощными ударами хвоста, зачастую оставляя на земле только кровавые полосы. С чешуи вся грязь стекала, не задерживаясь. Самих Пожирателей… кого перекусывал, кого давил массой, а кто получал прицельный ядовитый плевок. В живых не осталось никого.

За буйством своего внука Нармет наблюдал в каком-то трансе. Хоть он и догадывался, что змеелюды не так просты как считалось ранее, но подобного «сюрприза» не ожидал. А горящие алым пламенем глаза ввергали в оцепенение даже его. Хоть умом маг и понимал, что саарей не причинит ему ни малейшего вреда, но какой-то подспудный, инстинктивный страх вышибал холодный пот и сковывал мышцы.

Мастеру было стыдно за своё поведение, но так быстро совладать с телом не получалось. Когда же Элхар развернулся к нему мордой (назвать лицом облик ощерившегося шас-саари язык не поворачивался), с которой стекала чья-то кровь — то и вообще чуть в обморок не упал.

Серпентер прижал гребни и издал переливчатый свист, затем немного подался назад, свивая тело кольцами. Кажется, он был несколько обижен таким отношением. Нармет постарался совладать с непослушными чувствами и послал внуку волну уверенности и радости. За него — в первую очередь. И гордость. Ведь кажется внук вырос…

Громадный змей подался вперёд, осторожно схватил зубами мага, позволяя ему вцепиться руками, и поднял на стену. Длина нового тела позволяла сделать это, не особо напрягаясь. После чего полыхающие рубиново-красные глаза прошлись по застывшим защитникам.

От этого взгляда шаски словно взбесились. Они с яростным шипением бросались вниз, используя малейшую возможность покинуть стену, и на земле набрасывались на врагов с такой яростью, что волосы шевелились даже у закалённых ветеранов. А над всей этой бойней (по-другому уже просто не скажешь) летело победное шипение саарей.