Кристина Лу - Невеста Драконов

– Что произошло между тобой и Генро? - вновь спросила Соня.

– Гай и Герты должны враждовать, - ответил он, с какой-то странной горечью, - мы не могли по-другому.

Сладковатый запах. Соня нахмурилась. Когда-то с ней такое уже было. Ощущение дискомфорта, будто все идет не так, как надо, будто не все гладко. Сладковатый запах, противный, тошнотворный - запах лжи.

– Врешь! Ты идиот, если считаешь, что сможешь мне с серьезным видом скормить милую сказочку!

Ярость клокотала в груди. Как же ей уже все это надоело! Жизнь никак не желала налаживаться, однажды перевернувшись с ног на голову, никак не хотела переворачиваться обратно. И чем дальше - тем хуже.

Хотелось сесть на кровать, обхватить голову руками и сидеть так целую вечность, и чтобы никто ее не трогал: ни Гай, ни Герты, ни проклятые Паладины, ни Звери, чтобы не снились сны, чтобы все было тихо и спокойно. А вот это тоже уже было в поезде. У нее было почти похожее состояние, с почти таким же описанием.

– Соня…

– Скажешь, я не права?! - она горько усмехнулась, - молчишь? Правильно, потому что лучше молчать, чем лгать.

Он поднялся.

– Успокойся.

– Я спокойна! - раздраженно выплюнула она.

Вэй попробовал к ней подойти. Соня попятилась назад. Она не хотела его близости. Она не хотела ее никогда! Так зачем же эта проклятая связь заставляет ее желать его прикосновений, зачем же заставляет задумываться над тем, что могло было бы быть, если бы…

– Успокойся… - ласково, нежно, мягко, но этого было явно недостаточно. Соня сейчас на него была слишком зла. Развел тут тайн, понимаешь ли! Она, может, ему и правда помочь хотела. Но что взять с Гай? Женская логика по сравнению с них логикой и рядом не стояла.

– Я же сказала, что спокойна! И не трогай меня. Не хочу!

Девушка подошла к двери, взяла свою сумочку и стала надевать босоножки. Вэй стоял и смотрел на нее, скрестив руки на груди. И молчал. Наверное, чувствовал, что сейчас лучше ничего не говорить. Любое его слово Соня воспримет в штыки.

– Я пойду, прогуляюсь. И не смей идти за мной или кого-то посылать. Не маленькая - не заблужусь.

И резко развернувшись на каблуках, девушка хлопнула дверью. Пойти подышать воздухом было самим лучшим решением. Останься она сейчас со своим Драконом, так еще неизвестно, к чему бы это привело.

Когда Соня вернулась в гостиницу, на улице уже сгущались сумерки и зажглись фонари. Девушка долго гуляла по Благовещенску пешком, сравнивая его со своим родным городом. Ничего особенного: такие же дворы, полные шумной ребятни, гуляющие влюбленные парочки, посиделки старушек у подъезда. Казалось, никуда она не уезжала, а за поворотом, окажется знакомая улица, которая выведет ее к родному общежитию. И нет километров, разделяющих эти два города, они будто слились воедино. Хотелось видеть Ваньку, но он был далеко…

В гостинице было тихо. Соня вошла, кивнула портье, который заполнял какие-то бумаги при тусклом свете ламп. Это был парень лет двадцати с русыми волосами, постриженными ежиком. Когда девушка появилась на пороге, он поднял голову и поздоровался.

– Чем могу помочь?

Соня вначале покачала головой, а потом подумала, что Вэй мог за время ее отсутствия куда-то уйти, спросила:

– Ключ от семнадцатого не у Вас?

– Сейчас посмотрю.

Он отложил ручку и отошел к стенду, где висело множество ключей от различных номеров. На том месте, над которым стояла цифра семнадцать, ключа не было.

– Я вспомнил, - произнес портье, - высокий красивый мужчина с серебристыми волосами… Он уходил ненадолго, а потом вернулся. Он ваш брат?

Соня усмехнулась. Брат, ага, сейчас!

– Мы не родственники.

На лице портье застыло недоумение. Соня видела, с каким желанием он подавил рвущийся наружу вопрос, поэтому снисходительно улыбнулась и произнесла:

– Я просто недоразумение в его жизни.

Ее ответ вряд ли удовлетворил любопытство портье. Она бы, может быть еще немного с ним поболтала ни о чем, но слишком устала, поэтому пожелала ему спокойно отработать смену и направилась к лестнице.

Дверь в номер была не заперта. Соня остановилась у порога и стала снимать босоножки. Не по привычке, а по тому, что ноги у нее гудели, и не терпелось их освободить от тесной обуви. Она была так увлечена этим занятиям, что не сразу обратила внимание на возню у себя за спиной. Скинула обувь, прикрыла дверь, вздохнула, прикрыв лицо руками… Послышался чей-то стон. Соня на миг застыла, потому что совершенно не соображала, что происходило. Еще один стон заставил ее отнять руки от лица и повернуться на звук. Глаза смотрели, а мозг не мог осмыслить происходящее.

Мелькнула дикая мысль: "Вот это да!" А потом… потом Соня поняла, что ей катастрофически не хватает воздуха, ведь появилось такое ощущение, что ее ударили под дых. И вдруг стало как-то невероятно холодно. Девушка безотчетно обняла себя руками, стараясь дышать как можно глубже, чтобы не задохнуться от боли внутри, которая ее буквально захлестнула, которая хотела уронить Соню на пол, сделать так, чтобы она не смогла пошевелиться, а могла только взирать на открывшуюся ей картину.

В полумраке сплетались два тела, длинные ярко-красные волосы смешались с густыми серебристыми. Нежные прикосновения длинных пальцев с темно-синими ногтями, приглушенный стон, тело выгибается навстречу партнеру, губы встречаются, их поцелуй долгий, страстный, ногти впиваются в фарфоровую кожу на спине, оставляют на ней длинные царапины… Соня собирает волю в кулак, до крови закусывает губу, заставляет себя отвести взгляд, развернуться и уйти прочь. Ноги не гнутся, они не хотят слушаться свою хозяйку. Соня медленно вышла, держась за стену, опасаясь упасть, но перед глазами стоит все та же картина сплетенных воедино тел, будто до сих пор ее взор устремлен на них. Стоны за спиной стали громче, а потом еле слышный шепот Вэя, но Соня его слышит отчетливо, как будто стоит рядом.

– Люблю… тебя… Рика…

Соня зажмурилась, а ногти оставили глубокие царапины на обоях. Хотелось закричать, но девушка усилием воли взяла себя в руки. Просто нужно уйти отсюда подальше и успокоиться. Все нормально, все хорошо… Соня ведь всегда знала, что Вэй никогда не будет принадлежать ей, знала, но… господи, в глубине души, той части, которая в большинстве своем спрятана от нас самих, она надеялась, что это не так, что однажды…

Слез не было. Собственная боль и разбитое сердце - это не та вещь, ради которой стоит плакать. Ей ведь с самого начала все объяснили, а она… дура, наивная дура, которая посмела на что-то надеяться. Вдох, глубокий, трудный, почти болезненный. Закрыть на собой дверь и пойти вниз. Дальше… уйти куда-нибудь. К братьям? Нет, она не хочет их видеть, потому что разревется, как последняя дура, не выдержит и расскажет, как ей плохо и как больно. Нет. Об этом никто не должен знать. Рика… Если Вэй любит ее, тогда ей повезло, он всегда будет ей предан, и может быть, когда-нибудь в ее глазах что-то изменится, может быть эта любовь сотворит с ней чудеса. Уйти, чтобы не мешать. Потому что так будет лучше для всех, успокоиться, а завтра сделать вид, что ничего не происходит. Она сильная, она выдержит. А больно ей сейчас из-за этой проклятой связи, из-за нее и только из-за нее.