Роман Злотников - Путь к Порогу

— Когда его величество узнает обо всем, этих двух дуболомов… самих сунут в мешок и швырнут подыхать в помойную яму! — Карахас и не думал останавливаться. — Да, в помойную яму! И я лично длинным шестом буду топить их, если вдруг они всплывут из дерьма!

Скар, вероятно, понял, что, пока посланник не выговорится, ничего важного от него не добиться. Поэтому Магистр уселся за стол, воздвиг локти на стопки исписанного пергамента и сказал:

— Я мало что понимаю из твоих слов. Излагай спокойно и подробно.

— Спокойно?! — взвился Карахас— Да я перенес такое, что… что… Неслыханно!

О, как долго он ждал этого момента! Как мечтал он, королевский посланник Карахас, наконец предстать перед облеченным властью лицом и выразить все, что ему пришлось пережить по воле этих двух неотесанных болванов.

Ведь как оно все было: всего пять месяцев назад жил Карахас, поживал, не ведая горя и печали. Служебные обязанности не докучали ему. Раз в полгода, а то и того реже, летал он на откормленном коне по близлежащим вотчинам, передавая благородным графам, герцогам и баронам указы его величества. И благородные графы, герцоги и бароны принимали его сообразно должности: то есть сажали с собой за стол, чуть ли не почтительно выспрашивали последние придворные новости, да еще и совали в сумку при прощании пару-тройку золотых гаэлонов.

А тут вдруг вызвал его к себе первый министр господин Гавэн и выдал такое задание, что Карахасу прямо там, в покоях министра, стало дурно. Дескать, должен посланник отправиться не куда-нибудь, а к самому Болотному Порогу, расположение которого придворные географы знали лишь приблизительно. И передать Магистру Ордена Болотной Крепости приказ его величества: отослать из Крепости в Дарбион лучшего рыцаря. Ибо близится шестнадцатый день рождения принцессы Литии, и его величество решил сделать дочери поистине королевский подарок. А именно — подарить ей… трех рыцарей из трех Орденов Порога, чтобы те хранили принцессу от всех напастей. Трех лучших рыцарей! Ничего подобного никогда не получала на свой день рождения ни одна из дочерей ни одного из монархов. Только великий Ганелон мог позволить себе преподнести любимой Литии такой подарок!.. И великий Ганелон сам пребывал в восторге от своей идеи…

Заметив глубокую скорбь, разлившуюся по конопатому лицу Карахаса, Гавэн рассмеялся и, понизив голос, сообщил следующее. Мол, от Горной Крепости ожидается сэр Эрл; да-да, тот самый, что год назад отправил принцессе в дар две телеги, груженные драконьей белой костью, которая в Марборне и прочих королевствах почти на вес золота идет, да и в Гаэлоне — недешево. Он, несомненно, лучший рыцарь Горной Крепости и лучший рыцарь во всем королевстве. Две телеги с костями драконов, которых самолично забил, да еще свой собственный портрет, который, как говорят, принцесса с тех пор хранит под периной.

В принципе достаточно будет и одного Эрла, ибо воин он великий — никто в королевстве даже близко с ним сравниться не может… Но для порядка еще нужен рыцарь из Северной Крепости, и имя рыцаря этого уже известно…

Тут в голове Карахаса промелькнула догадка о том, что северный ратник явно окажется не таким блистательным, как сэр Эрл. Какой-нибудь неотесанный вояка с переломленным носом и ужасным шрамом на всю рожу… К чему бы, скажите, пожалуйста, родному дяде подкладывать свинью своему племяннику?

— В Северную и Горную Крепости посыльные уже отправлены, почти месяц назад, — продолжал первый министр господин Гавэн. — А ты, голубчик Карахас, поедешь на Туманные Болота. Вроде там находится Болотный Порог и третья Крепость, про которую сколько уж лет ничего определенного слышно не было… Далеко, конечно, но ехать надо. Потому что его величество настаивает именно на трех рыцарях из трех разных Крепостей. Иначе, дескать, и подарок не подарок. Только вот… в народе про болотников разные штуки рассказывают… нехорошие… Мол, странные это люди, темные какие-то. Может, одичали они в своей глухомани совсем? Может, они с тамошними тварями сроднились, сами в тварей превратившись?.. Его величеству, конечно, никто перечить и не думает, но… сам, голубчик Карахас, рассуди: к чему при дворе такой дикарь? Ни манер, ни вида стоящего. Небось еще и воняет…

Тогда Карахас еще раз отвлекся на неожиданную мысль: похоже, что первый министр господин Гавэн сам королю идею с подарком и подсказал. А теперь боится, как бы она ему боком не вышла, когда и вправду грязный болотник во дворец припрется. Хитрый он, господин Гавэн.

— Поэтому, голубчик Карахас, езжай не торопясь, — закончил Гавэн. — До самой-то Болотной Крепости ты вряд ли доберешься. Так что попросту весть отправь с оказией, но так изловчись, чтобы доказательства этой оказии представить можно было. Если его величество в неудовольствие впадет, я тебя, не сомневайся, прикрою. Но про разговор этот — забудь! А не то… — И отсыпал Карахасу монет сверх полагающейся суммы.

Королевский посланник наставления первого министра понял прекрасно. Ехал не спеша, остановки делал часто. Сам для себя положил, что месяц-другой в пути проведет и обратно вернется, потому что куда именно нужно ехать, он и представления не имел. Цели своего путешествия он не скрывал. Бояться ему было нечего, так как в каждом городе выделяли ему отряд стражников, который сопровождал посланника аккурат до другого города.

И вот в одну прекрасную ночь в комнате постоялого двора города Гарлакса, где изволил почивать Карахас, возникли эти двое. Каких?.. Который седобородый и одноглазый — Герб. А рыжеватый, с дурацкой придурковатой рожей, носом постоянно шмыгающий — Гар. И объявили о том, что они с радостью великой сопроводят его в Болотную Крепость, потому что сами болотниками и являются.

Отказаться от такого предложения у Карахаса не получилось. Грамоту королевскую, которую он всучить этой парочке пытался, у него не приняли, говоря какую-то муть насчет того, что у каждого имеется свой долг, который необходимо выполнять. Карахас, конечно, рассмеялся этим дикарям в лицо и посоветовал оставить его в покое. Тогда рыжеволосый Гар просто взял его за шиворот, выволок из трактира и бросил поперек седла. Так все и началось.

Дважды Карахас пытался бежать, и дважды его побег прерывался в самом начале — болотники словно наперед знали о каждом шаге посланника. В каком-то городе, названия которого он не запомнил, Карахас прямо на улице потребовал от попавшихся по дороге стражников освободить его, государственного человека, от этих разбойников, а их самих немедля арестовать. Но стража молча отступила от болотников, хотя те даже не обнажили оружия. И Карахас сдался, почувствовав в своих провожатых непонятную ему несокрушимую уверенность и силу. Он вдруг ясно осознал, что ничто на свете не помешает болотникам довести до конца начатое ими дело.