Тэд Уильямс - Игра теней

— Нира должна идти одна, — проронила она.

— А… мой брат? — выдохнула Киннитан.

— Я за ним присмотрю, — заверила Язи. — Мы с ним отлично проведем время, верно, Нонем?

Голубь любил Язи, но то, что Киннитан придется уйти с незнакомой девушкой, было ему явно не по душе. Тем не менее он поймал предостерегающий взгляд Киннитан и кивнул в знак согласия. Киннитан поднялась, отдала Язи расческу и зеркало, попросила вернуть эти ценные вещи владелицам. После чего вслед за девушкой вышла из барака в холодную темноту, освещенную факелами.

Шагая по выложенному плитками Гулкому Променаду, Киннитан нащупала в кармане платья маленький ножик Голубя и порадовалась тому, что не успела отдать его мальчику.

— Кто твоя хозяйка? — вновь обратилась она к девушке.

— Она сама сообщит вам все, что пожелает сказать, — проронила юная посланница и вновь погрузилась в молчание.

— Я очень недоволен, — заявил отец.

Пелайя в этом не сомневалась. Граф Перивос отнюдь не был любителем сюрпризов, а то, что случилось, было весьма неожиданно.

— Мог ли я ожидать, что моя дочь поддастся на посулы пленника-чужестранца и согласится передать его послание! И это сейчас, когда у меня столько тревог и забот! Но мало этого — оказывается, пленник рассчитывает, что моя дочь устроит для него какое-то… тайное свидание! Это уж слишком!

— Вовсе не тайное свидание! И я не поддавалась ни на какие посулы! Король Олин ничего мне не обещал. Он просто попросил оказать ему любезность.

Пелайя потянула отца за рукав и заметила, что манжет его камзола совсем истрепался. Сердце у нее сжалось при мысли о том, что отец все свое время проводит за письменным столом.

— Прошу тебя, папулечка, не надо сердиться по пустякам! Или то, что написано в этом письме, тебя расстроило?

— Папулечка? — удивленно вскинул брови отец. — Ты меня давно так не называла — с прошлого раза, когда хотела что-то выпросить. Нет, в письме не содержится ничего противозаконного. Напротив, все соображения твоего знакомого весьма разумны и могут быть нам полезны. Взамен он просит сообщить ему все, что мне известно о его стране и его семье. Меня беспокоит одно: этот человек слишком много знает. Ума не приложу, как заключенный, не покидающий своих комнат, мог так хорошо изучить оборонительные сооружения цитадели.

— Король Олин рассказал мне, что целых двадцать лет сражался против туанских пиратов. И не раз посещал совет храма.

— Мне это прекрасно известно. И все же я не могу понять, каким образом он ухитрился запомнить расположение каждой башни и количество ступенек в каждой лестнице! Поистине, у него такая хорошая память, что по этой части с ним не сравнится никто из смертных! — Граф Перивос нахмурился. — Признаюсь, многие из его предложений обнаруживают выдающийся ум, и мне хочется надеяться, что он искренне желает нам помочь. Но что за дикое желание — встретиться с одной из прачек?

— Папулечка, честное слово, я не знаю, зачем ему понадобилась эта девица. Он сказал, она ему кого-то напоминает. Какую-то родственницу.

В этот момент между деревьями сада Пелайя увидела свою горничную, за которой неохотно брела тоненькая темноволосая девушка.

— Гляди, они уже идут сюда.

Когда Пелайя увидела юную прачку вблизи, ею овладело смешанное чувство облегчения и растерянности. Она увидела, что девушка старше ее самой всего на год-два и, хотя отнюдь не уродлива, особой красотой не блистает. Однако было в этой прачке нечто такое, что заставило Пелайю увидеть в ней достойную соперницу. Девушка держалась настороженно, но уверенно; она окинула освещенный факелами сад взглядом, преисполненным сдержанного достоинства, без всякого уничижения. Пелайя никак не ожидала, что прачка, целые дни проводящая у корыта, обладает столь независимыми манерами.

Девушка устремила взор своих темных глаз на Пелайю и ее отца. Она рассматривала их так же спокойно и внимательно, как деревья в саду. Подобное поведение можно было счесть дерзостью — без сомнения, прачке не пристало сверлить глазами благородных господ, пожелавших удостоить ее беседы. Пелайя почувствовала, что ее растерянность нарастает.

— Твое имя Нира? — важно обратилась она к девушке. — Один человек желает поговорить с тобой. Ты меня понимаешь?

— Да. Нира. Понимаю.

Односложные ответы заставили Пелайю предположить, что на самом деле девушка глупее, чем кажется. А может, она недавно перебралась в Иеросоль и не успела овладеть языком.

«Похоже, я ввязалась в какую-то запутанную историю», — в который раз за день подумала Пелайя.

Дружба с королем-узником, такая приятная и необременительная, приняла неожиданный оборот. Девочку успокаивало лишь то, что Олин встретится с юной прачкой в присутствии графа Перивоса. А отец сумеет предотвратить любой сговор и раскрыть враждебные замыслы.

Граф выступил вперед. Несколько мгновений он рассматривал Ниру так же пристально, как она только что рассматривала его.

— Это та самая прачка? — обратился он к дочери.

— Да, — кивнула Пелайя.

— Олин Эддон заставляет нас ждать себя. У меня уйма дел и…

— Да, отец, я знаю, — поспешно перебила Пелайя. — Но прошу тебя, будь к нему снисходителен.

Граф Перивос бросил на дочь взгляд, в котором изумление соединялось с раздражением.

— Снисходителен? Это еще почему?

— Папуля, он такой добрый, такой милый человек. И он всегда держался со мной очень вежливо. И говорит он… так красиво, что просто заслушаешься! Представляешь, я напоминаю ему его дочь!

— Похоже, все молодые девицы ему кого-то напоминают! — недоверчиво фыркнул граф.

— Папа! Прошу тебя, не будь с ним суров. Он такой несчастный! Ты сам знаешь, дочь его пропала без вести, а оба сына погибли.

Граф Перивос сердито покачал головой, но Пелайя заметила, что взгляд его смягчился. Более чуткая и проницательная, чем ее сестры, Пелайя давно научилась управлять отцом по собственному желанию, и часто казалось, что он не без удовольствия позволяет это дочери.

— Не пытайся меня задобрить, — отрезал граф Перивос. — Разумеется, я буду обращаться с Олином Эддоном уважительно, ведь он король. Но эта история мне не по нраву. И если произойдет что-то неподобающее…

— Не произойдет, — заверила Пелайя. — Такой человек, как король Олин, не способен на… неподобающие поступки.

Пелайя Акуанис была слишком хорошо воспитана, чтобы употреблять бранные слова даже мысленно. По правде говоря, она не знала ни одного такого слова. Но сейчас юной леди отчаянно хотелось выругаться, ибо за услугу, оказанную королю Олину, ей пришлось заплатить дорогую цену. Девочка сознавала, что не может злоупотреблять снисходительностью отца бесконечно: после того, как он согласился на ее уговоры, ей придется несколько месяцев воздерживаться от каких-либо важных просьб.