Владимир Лосев - Игрушка богов

Воины наконец добрались до них.

– Идем с нами, – сказал устало один из них. – С тобой хочет поговорить наш командир.

Папа, пожалуйста, помоги этим людям. Среди этих людей много женщин и детей…

– Хорошо, Криса. Я помогу этим людям, хоть это не наш мир, и это не наша война. Мне нравится твоя вера в меня, но я не настолько всесилен, как тебе кажется.

Воин повернулся и пошел к обочине, развернув копье, освобождая тем самым пространство и давая им возможность выбраться из толпы.

Воинский лагерь стоял на холме недалеко от дороги. Несколько десятков шатров располагались правильным кругом и около каждого был разожжен костер. У огня сидели изнуренные долгим маршем воины, в глазах их была усталость и тоскливая готовность к смерти.

Их привели к большому шатру, стоящему в центре. Седой воин с мечом на поясе тяжело встал с расстеленного ковра и поднял руку в приветствии. Кир молча поклонился в ответ.

Воин несколько мгновений внимательно вглядывался в его лицо.

– Я – сотник армии Гневного Леопарда, – сказал воин. – Моя сотня осталась последней из легиона, расположенного здесь. Мой долг задержать врага, вторгшегося в наши земли, пока не подойдет новый легион. Это не твоя война, чужеземец, но ты вооружен, и у тебя лицо воина.

Сделай свой выбор, чтобы у твоей дочери появился шанс остаться в живых. Присоединяйся к моей сотне, чтобы встретить смерть лицом к лицу, как подобает воину.

Кир посмотрел на него холодным и оценивающим взглядом, потом сказал:

– Если ты хочешь, чтобы я помог вам, тебе придется передать командование мне. Там, где я живу, мое звание соответствует званию десятитысячника, если такое существует у вас.

Сотник ответил ему таким же оценивающим взглядом и тихо ответил:

– Мои люди не пойдут за тобой.

Кир угрюмо усмехнулся:

– А ты? Ты пойдешь?

Сотник гневно сжал рукоятку меча так, что побелели пальцы.

– Я пойду за любым, кто даст надежду остаться в живых хотя бы части моих людей и хоть ненадолго остановит врага.

Кир грустно усмехнулся:

– С этого момента я беру управление на себя и принимаю ответственность за людей, находящихся здесь, до тех пор, пока не погибну или не исчезнет эта конкретная опасность. Ты становишься моим заместителем и отвечаешь передо мной за дисциплину и за снабжение.

Сотник недоверчиво покачал головой:

– Я согласен, но если ты предашь или струсишь, я сам убью тебя, и смерть твоя не будет легкой.

Кир, стоявший в трех метрах от него, плавно перетек к нему и прижал к его горлу его же кинжал, вытащенный из ножен.

– Ты сможешь попробовать, – сказал он холодно, – но не обещаю, что это будет легко.

Сотник только сейчас попробовал вытащить меч и остановился, почувствовав жесткую руку Кира на запястье.

Папа, сначала ты его озадачил, а теперь напугал. Он не понимает, что вокруг него происходит, в его голове сплошная путаница из обрывков мыслей, я ничего не могу услышать. Дай ему время прийти в себя.

Кир согласно кивнул, сунул обратно в ножны сотника кинжал, отошел и сел на ковер.

Папа, ты никогда не говорил, что ты был десятитысячником.

– Это было давно, дочка, задолго до твоего рождения.

Сотник наконец начал приходить в себя. Он хлопнул по ножнам кинжала, убедился, что кинжал на месте, и спросил хриплым от пережитого волнения голосом:

– Как ты это сделал, чужеземец? Ты невероятно быстр… Если ты такой же мудрый, как и быстрый, командир, то у нас, пожалуй, есть шанс.

Кир устало кивнул.

– Так оно и есть, сотник.

Он поверил тебе, папа. Он сделает все, что ты скажешь.

– Что мы будем делать? – спросил сотник.

– Для того чтобы что-то делать, нужно знать… Мне нужна информация о противнике, кто он, его численность, местонахождение, вооружение, слабые стороны… все, что можно узнать от беженцев или от кого-либо другого.

Если необходима разведка, пошли людей немедленно. Чем быстрее я получу эту информацию, тем больше у нас будет шансов. И мы с дочерью хотим пообедать…

Сотник неожиданно рассмеялся:

– Да, похоже, мы ловили мелкую рыбешку, а выловили такую крупную, что она может нас сама съесть. Я пойду дрошу беженцев, разведку тоже пошлю, а обед скоро принесут. Сотник решительно вышел из шатра. Криса улыбнулась ему вслед.

Он вернул себе самообладание и даже испытывает облегчение оттого, что ты принял командование на себя. У него появилась надежда. Почему я не слышу твоих мыслей, папа?

– Мой мозг защищен, дочка. Мои мысли пока никому не удалось прочитать, не только тебе, только твоя мама всегда их слышала…

Ты странный и очень сильный, папа. Я увидела тебя глазами других и поняла, почему она тебя так любила.

– Пока я не помогу этим людям, не говори про маму… иначе мы все погибнем.

Криса ласково прижалась к нему:

Прости, я знаю, что тебе тоже больно.

Кир печально посмотрел на нее и подумал: «Если я потеряю и ее, то не смогу дальше жить…»

Разведчик тихо подошел к костру и сел рядом с Берсом.

– Говори, – приказал тот.

– Дорога перекрыта воинами королевства. Устроена засада. Из разговоров понял, что ищут воинов со странным оружием. Засада устроена грамотно, едва ушел.

– Почему тебя обнаружили? – спросил сурово Берс. Разведчик пожал плечами:

– Уже возвращаясь обратно, в темноте я случайно наступил на спящего, тот поднял крик. Приказа убивать не было.

Берс отпустил разведчика и вопросительно посмотрел на Рона, тот покачал головой:

– Мое письмо еще не успело дойти до Бора, тут что-то Другое… Вполне возможно, что король сам направил войска в те места, где прошли чужеземные воины по его территории. Следовательно, их путь был отмечен смертью, возможно, были убиты несколько баронов и разграблены их замки. Или чужеземных воинов было больше тысячи…

Берс согласно кивнул:

– Мы пока мало знаем, чтобы делать выводы.

– Наш поход приобретает гораздо большее значение, чем я думал. Почему Бор-младший поднял свои войска по тревоге и не предупредил меня? Это уже нарушение союзных обязательств. – Рон встал и потянулся. – Ложимся спать, день завтра обещает быть тревожным.

Кир ел и слушал сотника. Понемногу он начинал представлять себе, что случилось с этим миром.

Когда-то здесь была развитая промышленность и множество небольших стран. Разразилась страшная война, которая длилась всего несколько месяцев, но которая унесла жизни двух третей живущих в этом мире.

Изменился климат, многочисленные природные катаклизмы сократили число пригодных для жизни земель и людей еще наполовину. И тогда появилась новая религия, которая объединила оставшихся людей. Она запрещала изготовление любого оружия, кроме того, что могло использоваться для единоборства.