Кирилл Клеванский - Колдун. Путешествие на восток

— Пожалуй, — чуть грустно вздохнул я, на мгновение опустив глаза. — Если бы существовал ответ на этот вопрос, то никогда бы, ни в одной земле, ни один разумный, не носил бы железного ошейника. Но я лишь простой бродяга, мои имя и честь, выдуманы мною же. Все что у меня есть — добрые сабли, добытые в славном грабеже павшей крепости. Не мне судить, о том, что должен делать человек, и о том, что нет. Но я твердо уверен в одном — покуда мое сердце бьется, никто не станет решать за меня. Ни люди, ни боги.

— Громкое заявление, для, как ты сам выразился — простого наемника, — хмыкнула жена Визиря.

— Прекраснейшая тори, — склонил я голову. — От грома этих слов скончался дракон, а сам Гефен — бог молний, спрятался в своих чертогах как трусливый шакал.

— Пару минут назад, ты утверждал, что Повелитель неба пал от наглости.

— Смею заметить, это сказал ваш муж — Светлейший Визирь. Я лишь позволил себе не возражать.

И вновь взрыв хохота хозяина дворца, на мгновение заставил меня вздрогнуть, жена же все сверлила меня своими нестерпимо зелеными глазами.

— Если все наемники запада умеют так разговаривать, то впору звать их преподавать риторику, — высказался названный брат Султана.

На эту фразу не имело смысла отвечать, поэтому я молча потягивал вино. Слишком божественное вино, чтобы оставить его стоять на столе. Будь я безрассуден, то попросил бы упаковать с собой десяток кувшином этого напитка.

— Если же ты не хочешь ни злата, ни драгоценностей и драгоценных вещей, да и, как я понял, даже самая прекрасная из невольниц не соблазнит тебя, то чего же ты тогда хочешь? Скажи, я ни в чем не откажу.

В голове пронеслись сотни мыслей, одна безумней другой. Я мыслил о допуске в библиотеку Султана, прославившуюся своими древнейшими свитками, которых порой не сыщешь и в Академии. Я грезил об аудиенции с советниками правителя, и величайшими восточными мудрецами. Мечтал о разрешении посетить первобытные подземные храмы, охраняемые строже сокровищницы. Думал я и экскурсии в саму сокровищницу, но в какой-том момент я наткнулся на прекрасные глаза моей, теперь уже бывшей, спутницы. Наткнулся и спокойно сказал:

— Сто золотых монет и печать на контракте.

— Верен себе до самого конца? — хмыкнул Визирь.

— Демон кроется в мелочах, — впервые я позволил себе пожать плечами. — Предав себя в малом, предашь и в большем, а там и бездна совсем близко, поджидая тебя с гогочущими тварями.

Некоторое время мы молчали, и тишину нарушал лишь шелест вееров и плеск подливаемого вина. Я с легким сожалением смотрел на жаренное мясо, которого, кажется, мне уже не придется отведать.

— Я вижу, ты достойный муж, каким и представлялся со слов моей дочери. Раз уж я не могу отблагодарить тебя чем-то материальным, то быть может, деловое предложение устроит тебя, славный воин. Мой начальник стражи уже стар и заслуживает себе дом с виноградником в приморской провинции. Его место вскоре освободится и я бы с почтением отнесся к твоему присутствию в качестве главы охраны дворца.

Великих сил мне стоило не рассмеяться в голос.

— Светлейший Визирь, когда-то очень давно, один старый граф-маг, предлагал мне место в охране своего замка. Я отказался, и этот отказ породил настоящую череду приключений, новых знакомств и открытий. Быть может, я прослыву как сумасшедший, отказав и вам. Но мое сердце греет мысль о том, что отказав в такой должности самому Визирю, я увижу и испытаю еще больше, чем раньше.

И вновь эта тишина, а потом смешок не сдержавшегося старшего сына.

— Возможно, стены темницы усладят твой не в меру привередливый взор.

— Сын! — властно гаркнул Визирь. — Имей уважение к гостю! — после хозяин дворца повернулся ко мне. — Это твое последнее слово, Тим Ройс из Империи?

— Да.

— Тогда, чек на сто золотых монет, будет ждать тебя в твоих покоях. Обналичить его можно в любом банке Ангадора. И все же, у меня осталась еще одна просьба. Через два дня, моя младшая дочь — Лиамия, выходит замуж за уважаемого шархана Эзема, сына уважаемого шархана султаната — Асиала. И я прошу тебя присутствовать на этой свадьбе, ведь лишь благодаря тебе она может состояться.

С громким хрустом, часть мозаики нашла себя на общей картине, а в левой части груди на мгновение резко потяжелело и что-то скрутило, но тут же отпустило. Видимо слишком много вина я выпил за этот вечер.

— Почту за честь, Светлейший Визирь.

— Что ж, — кивнул второй человек страны. — Сегодняшний день был щедр на события и утомил нас. Пожалуй, хороший сон, облегчит головы, полные дум.

Визирь с женой поднялись, следом встали их дети, ну и я тоже. Мы все друг другу раскланялись и разошлись кто куда, вернее меня встретил все тот же старик и повел по коридорам в сторону гостевых покоев. Войдя в эти хоромы, я всего парой движений скинул одежду и забрался под тончайшее покрывало. Голова была тяжела, и совсем скоро я уже спал крепким сном, позволяя себе в кое-то веки полностью расслабиться.

Положив ладони на рукояти я, на резком выдохе, обнажил сабли, и на вдохе тут же их убрал. Мгновение спустя воздух вновь прочертили две серебренные нити, чтобы в который раз исчезнуть в простеньких ножнах. И так раз за разом, не прерываясь, просто обнажая и убирая оружие, пока плечи не нальются свинцом, пока на спине не почувствуется вес Харпудова гребня, а предплечья не обернуться вязкой смолой. Я видел как иные воины отрабатывают по утру целые связки, видел как они бегают, приседают и делают еще сотни иных упражнений, но все это блажь. Малая, часовая тренировка в таком стиле, как у меня, превосходно нагружает абсолютно все мышцы, которые человек задействует в бою. Да, быть может, это не столь изощренная и красивая с виду тренировка, но она весьма действенна, а значит — ни к чему изгаляться и усложнять.

— Ты скучно тренируешься, — за спиной, будто в подтверждение моей теории, прозвучал мальчишеский голосок,

Я обернулся и увидел самого маленького аристократа этого дворца. Младший сын визиря, непоседливый демоненыш, пришел на открытую поляну в саду с деревянным ятаганом наперевес.

— Я не очень тебя понял, малой, — улыбнулся я.

— А я знаю что понял, — этот самый аристократ вдруг показал мне язык. Сущее дитя. — Я знаю, что ты знаешь наш язык.

— Поймал меня, — произнес я на алиатском, разведя руки в стороны. — Но пусть это будет нашим маленьким секретом, ладно? Ты же умеешь хранить секреты?

— Конечно! — восьми, может десяти летний ребенок гордо выпятил грудь и даже чуть откатил нижнюю губу. — Мама тоже рассказала Ахефи несколько секретов и Ахефи нем как старик Туриан!