Раскол во времени - Келли Армстронг

Мы дома. Сейчас два часа ночи. Айла и я в её комнате, пьём чай, который принесла миссис Уоллес, бросая тревожные взгляды на Айлу и обвиняющие — на меня. Она не имеет понятия, что произошло, видя только, что её хозяйка вернулась домой в грязном платье и с лицом, обмякшим от шока, пережив какое-то испытание, и меня, взъерошенную и окровавленную, но Айла настаивает на том, что всё в порядке, что я спасла ей жизнь. Может быть, так и есть, но миссис Уоллес уверена, что жизнь Айлы не понадобилось бы спасать, если бы она не была со мной.

Она не ошибается в этом.

Грей настаивал, чтобы мы сразу же пошли домой, оставив Финдли мёртвым и место преступления без охраны. Мой собственный шок подтверждает, что я позволила ему это сделать. Вариантов у нас не было: мы были окровавлены и избиты и должны были добраться до дома, прежде чем нас увидят и заподозрят, что Грей убил Финдли. Он не мог просто позвонить МакКриди и вызвать его на место происшествия.

Все молчали по пути домой. Айла и я были в шоке, а Грей всё ещё был ошеломлён от удара, время от времени останавливаясь на перекрёстка, словно не зная, куда идти. К тому времени, как мы добрались до дома, он пришёл в себя и сказал нам, что сообщит МакКриди, что Финли — убийца-ворон, но он, похоже, был «не в своём уме». Он предложит МакКриди посмертно обвинить его только в похищении Айлы и нападении на нас, когда мы пришли её спасать.

Это означает, что МакКриди останется с двумя убийствами, которые он никогда официально не раскроет. Это пятно на его карьере. Что хуже? Признать, что его собственный констебль совершил убийства, которые он расследовал.

Недостаточно доказательств, чтобы привязать убийства Арчи Эванса и Розы Райт к Колину Финдли. У МакКриди есть выбор: пятно на карьере или её полное разрушение. Он заслуживает лучшего, но первое придётся устроить.

Что касается того, что Финдли был «не в своём уме», это предположение Грея. Ранее я хотела рассказать ему правду. Теперь дело раскрыто и без этого. Он был без сознания и не слышал разговор между мной и самозванцем.

Стоит ли мне всё же рассказать ему о себе? Я хочу, но не уверена, для его блага или для своего. Мне нужно обсудить это с Айлой.

Я не получила ответа, который хотела, — узнать, куда делся Финдли, что позволило бы понять, находится ли Кэтриона в моём теле. Вернулся ли убийца в своё тело? Убила ли я Финдли только для того, чтобы вернуть настоящего убийцу на другую сторону, где он сможет продолжить свои злодейства?

Я не знаю. Но, возможно, я получила другой ответ.

Как мне вернуться домой? Мне нужно умереть в этом мире.

Если Катриона умрёт, я смогу вернуться домой. Или это теория. Если только убийца не вернулся в своё тело вовсе. Если его сознание не застряло где-то между мирами.

Думать об этом больно. Больно голове и больно душе.

Я ходила на место, где перешла в этот мир, и я всё ещё здесь.

Я нашла нападавшего на Катриону, даже убила его, и я всё ещё здесь.

Теперь ответ кажется таким: убить Катриону, чтобы я могла вернуться в своё тело, в своё время. Я не могу это сделать. Мне всё равно, что она сделала, — как я сказала Финдли, это не оправдывало её убийства. Я не могу её убить. Значит ли это, что я застряла здесь и никогда больше не увижу свою семью?

Пожалуйста, пусть это не будет ответом.

Пожалуйста.

— Я должна извиниться, — говорит Айла, потягивая чай, пока я сижу, погружённая в мысли. С тех пор, как мы вернулись, мы не разговаривали. Она пригласила меня в свою комнату и приняла настойчивость миссис Уоллес приготовить поднос с чаем, а потом мы замолчали.

— Ты меня предупреждала, — говорит она. — Я не послушала.

Я заставляю свои мысли вернуться в нужное русло.

— Я недостаточно тебя предупреждала. Я собиралась, но струсила.

— Струсила?

— Стала трусом. Я говорила себе, что мне нужно тебя предупредить ради твоей безопасности, но потом откладывала это. Искала оправдания. Обещала, что сделаю это позже. — Я смотрю на неё. — Я понимала, что все всегда говорят тебе, что ты не должна, и не хотела быть ещё одним человеком, воздвигающим стены. Мне нужно было понять, как объяснить опасность, не отталкивая тебя. Это объяснение, но не оправдание. Прости.

Она качает головой.

— Это была безвыходная ситуация. Ты указывала на ловушки на пути, а я видела стены. Я говорила себе, что знаю об опасности и что достаточно разумна, чтобы быть осторожной. В конце концов, я стояла на открытой улице в приличном районе. Что могло пойти не так?

Она вздрагивает, и её голос становится тише, когда она говорит:

— Это случилось так быстро. Я должна была что-то сделать, и мне стыдно, что я не сделала.

— Прекрати. Серьёзно. Тебе нечего стыдиться. Я коп, которого душил серийный убийца. То же самое. Я знала, что делаю, но всё произошло так быстро.

— Ты всё равно его остановила.

Я корчу гримасу.

— После того, как он убил двух человек, похитил и пытал тебя.

— Моя гордость единственная по-настоящему пострадавшая.

Я встречаю её взгляд.

— Это неправда. У тебя будут кошмары. У тебя будет травма. Даже если он не нанёс твоему телу серьёзного вреда, он нанёс вред здесь. — Я стучу пальцем по голове.

Её глаза блестят, когда она опускает взгляд.

— Это было самое ужасное. Боль была незначительной, но я знала, что впереди будет хуже, и я была… — Она снова вздрагивает. — Напугана. Если бы ты и Дункан не пришли…

— Мы пришли. А если бы не пришли, ты бы обманула его и сбежала. Я в этом уверена.

— Я буду говорить себе это. А теперь нам нужно обсудить твою ситуацию. Ты не можешь оставаться горничной.

Я выдыхаю.

— Честно говоря, я думаю, что это лучшее решение. Конечно, если хочешь нанять временную служанку, чтобы подменять меня, когда я помогаю твоему брату, это нормально, но мне всё равно нужна официальная работа, и «служанка» подходит лучше всего.

— У тебя будет официальная работа. Ассистентка Дункана. Ты будешь помогать ему, а через него — Хью.

— Да, я не уверена, что детектив МакКриди захочет моей помощи после всего этого. И я не уверена, что кто-нибудь поверит, что это настоящая работа для девятнадцатилетней девушки.

Прежде чем она успела ответить, я выпалила: