Добрый - Дмитрий Дмитриев
— Да, я не в обиде.
— Вот и ладно. Здесь от кого прячешься?
— Да я и не прячусь вовсе. Просто решил отдохнуть, поразмыслить.
— А те две ведьмы, что уже начинают беспокоиться на берегу, совсем не с тобой. Вот интересно, почему, когда я тебя встречаю, ты всегда с бабами, всегда с двумя и всегда решил от них отдохнуть?
— Судьба, наверное, — философски изрёк я. Всю жизнь с двумя, любить двух, терпеть от двух и окончить…
— И окончить жизнь на дне этой лужи. Всё, давай наверх.
— Да какого вы все за меня решаете?! — мгновенно вскипел я настолько, что снова стал чувствовать ледяной холод воды. — Нечего мне тут указывать, что мне делать. Я свободная личность.
— Вот и шуруй, свободная личность, на бережок. В своих владениях я тебе умирать не позволю.
— Да я…
Договорить возмущённую тираду не дали. Было стойкое ощущение, что мне засандалили хвостом под мягкое место. Причём сделали это с такой силой, что я буквально вылетел на мшистый берег метра на три от воды.
— Ещё увидимся, — пообещал я, отстукивая зубами чечётку.
Ответом мне было глухое молчание. Настолько глухое, что на секунду подумалось, что это был глюк остылого в воде мозга. Но пятая точка говорила, что ласта была ой какая натуральная. Побаливало изрядно.
— Это ты сейчас с кем? — голос Болотной был неожиданный и заставил меня вздрогнуть.
— Да родничок понравился, — не стал раскрывать правды я. — Пообещал ему вернуться.
— А холоднючий-то какой, — почти проворковала ведьма, приобняв меня за плечи. — Ты решил себе всё отморозить?
Если до этого у меня была некоторая заторможенность от изрядной промороженности, то сейчас наступил конкретный ступор от действий этой особы. Это что за телячьи нежности? Куда делась волевая девица, которой было начихать на всё, кроме своего мнения, своих действий и своего я. Если сейчас она ещё сюсюкать начнёт, то я снова занырну в это мини-озерцо при роднике, и меня хрен кто оттуда вышибет обратно.
«Ещё как вышибет», — пронеслось в моей голове.
— Пойдём, Серёженька, там мы с бабушкой костёр разожгли, обогреешься. Да и мясо скоро прожарится, проголодался, небось.
«Я готова, прыгай, — сообщили мне, когда я бросил косой взгляд на озерцо. — Прилетишь к костру быстрее своей девицы. Только за целостность костей не отвечаю».
— Пойдём, — смирился я, приобнимая ведьму за талию. Вторая же рука показала неприличный жест роднику. Судя по отсутствию реакции, этот жест был не знаком в этом мире.
Мой ужин проходил практически в полном одиночестве. Нет, меня не бросили. Напротив, усадили поближе к огню, вручили приятно пахнущий шмат мяса на кости и, поумилявшись над моим аппетитом, отлучились пошушукаться. Несмотря на голод, это сильно настораживало. Ни обещаний дать клювом. Ни оскорблений про ушибленную голову, в которой нет мозга. Взгляды влюблённые. Речи почтительные. Жесты угоднические. И это всё при местном-то матриархате.
По моим догадкам, получалось, что влип я по самое как говорится. Хотя с какой радости это получалось? Не получалось это никак. И догадок у меня никаких не было. Только предчувствия.
Вот как сейчас не хватало вождя. Хлебнули бы по чуть-чуть, и всё по полочкам. Хоть и дикарь, а умеет мысли так направить, что раз — и догадался. Чужие мысли. Мои по крайней мере. Всё-таки Великий — он не зря великий. А что, если…
— Дамы, я пойду водички попью. Уж больно вкусна местная водица. Не теряйте меня.
Хотелось ещё добавить «и следом не вздумайте плестись», но вовремя задавил в себе эту мысль. Прочитают, обязательно приплетутся чисто из женского любопытства. Хотя как можно задавить мысль, которую уже подумал? Это как «слово не воробей». А тут целая мысль. Надеюсь, своими пошептаниями они заняты настолько, что им не до ловли моих мыслей. Не могут же они все пролетающие мысли отслеживать. Встречу Великого вождя, обязательно расспрошу об этом. А ведь стервь болотная и эти знания до меня не донесла. Сколько же она ещё от меня утаила? А главное — зачем?
— Эх, надо было поспорить с кем-нибудь, что быстро вернёшься. Столько бы всего выиграла. Жаль, не с кем.
— И вам здрасьте, — поприветствовал я голос, который услышал, не доходя до воды метров двадцать.
— Да здоровался уже, — совсем не ласково поправили меня. — На бережку вот там встань, в воду не суйся. Всё равно обратно выкину.
— Вон там — это где?
— Вон там — это где хочешь. Но не в моём водоёме.
— А если не в твоём?
— Тут все водоёмы мои, — отрезала собеседница.
— А может, хватит в загадочность играть? В прошлый раз обещала показаться.
— Ты сюда пришёл по душам со мной беседовать и непонимания свои разгадывать или на меня любоваться?
— Да.
— Что «да»?
— Все три «да». И согласись, лучше, когда видишь собеседника.
— Не соглашусь, мне всё равно. Но если это для тебя так важно… Да и правда
