Плетеный человек - Антон Чернов
На что мне Ариска начала рассказывать… да хрень какую-то. Зубы заговаривает, подозрительно прищурился на Берегиню я.
Она это увидела, замялась.
— Кащей, слушай. В село…
— Понял. Пока, Ариска, — широко улыбнулся я.
— Нет! Пойдём! Приглашаю…
— Забей. Ехать надо, дела. Хорошо, что всё хорошо, — помахал я лапой.
И поехал. Так, валить отсюда надо. Теперь — точно. В принципе — и так мысли были. Перед всей этой хренью с Ордой я скучать изволил, думал ареал езды расширить. А так — на новые места посмотреть интересно. И жить в дороге — весело. Так что полюбуемся на то, во что Мир превратился. А местные — да и хер с ними. По большому счёту — ничего меня тут, кроме радиоактивного щебня столичной жилплощади не держит.
Только тепла дождаться, уже серьёзно прикидывал я. И тележку какую надо к байку. А то я свои сокровища свинотрахам не оставлю, хоть и самому не особо нужны.
И палатку. Или вагончик? Подумаю, в общем, довольно заключил я.
Действительно довольно — поездить, на Мир посмотреть не только интересно, приятно… но и хочется, если с собой честным быть.
Недельку выходил на торг — ну надо “злодейский план выполнять” — свинотрахов пугать. Хотя я на их месте не себя, а говен в башках боялся, но они — на своем. А я — Кащей Бессмертный, хех.
И прикидывал, что и как, в плане тележки. В итоге выходил у меня домик небольшой, типа прицепа. И вот не выходило у меня всё самому сделать. Нужны ушастые, но в Зеленюках эти сволочи остроухие на меня мало, что не плюются. Потому что жить хотят.
Да и ведьмы… Маринка забежала и убежала. В общем — всё ясно. Но мне меллорнские нетолерантные сволочи должны. Так что, закончу с металлом — в Меллорн. Должок, да.
И начал я со своей тележкой потихоньку возиться. Не очень выходило — не продавали ни хрена, сволочи. Ну и хрен с ними, с меллорнских стрясу.
И тренировка неплохая вышла, хотя пара придурков мою телегу попробовали в ночи глухой кровишшей облить. Выпорол в ночи глухой тросами, облил кровью и ушёл в дом. Вот пофиг, замёрзнут или нет, совсем.
Но, вроде, не замёрзли. Хотя на торге вот совсем злобно зыркали. Ну да, ну да, Кащей имущество защитил, куда деваться, скалился я на зырки.
И вот, почти в марте, иду я по торгу, думаю резины прикупить. Или смотаться в Мёртвый Город, если всё как обычно будет. Ленка, похоже, про зачищенные дома не докладывала — сталкеры там не появлялись, ну и я барахлился потихоньку.
Иду я, значит. А то ли масляная неделя, то ли ещё какое гульбище — не в курсе. И тут визг и летит мне в морду яйцо. Поймал тросами, осмотрел. Потом на метательницу.
Здоровенная девица такая, лет тридцати. Со спиногрызом лет шести. Поддатая, красная, пырится на меня злобно.
— Вали из Зеленушек, тварь неживая! Нам за детей страшно! — мало, что не прикрылась спиногрызом эта.
Ну и бэк-вокал электората соответствующий. Подумал я секунду. Отправил яйцо в рожу дуре. И четыре раза по обширной корме тросами вытянул. Заревела белугой, спиногрыз тоже. Народ загудел, придвинулся.
— Итак, эта поротая меня боится. Потому что я, ваши трусливые жопы прикрывая, свинотрахи дристливые, накрошил кучу народа, — проявив корону, ехидно доносил я до общественности. — А знаете, что самое смешное? Она, да и вы, прочие свинотрахи, уверены. Не то, что вы мне что-то сделать сможете. А что я вас, ублюдков, не трону. Убивать не буду, — проявил я тросы на роже в виде черепа, засияв глазницами. — Только вы ошибаетесь, засранцы, — ласково пролязгал я. — Мне на вас — насрать. И жалеть я напавшего на меня, словом или делом, не буду. Уясните это, свинотрахи тупые! Хотя бы попробуйте, вам же полезнее будет. И недолго вам моё омерзительное присутствие терпеть, придурки, — махнул я рукой на широкую общественность.
И потопал к домику. А вечерком Степаныч нарисовался, вот неожиданность-то.
— Кащей, у меня просьба к тебе…
— Степаныч, нах..й иди, а? — ласково попросил я. — Собираюсь уже.
— Да просто… на торг…
— На х…й — это туда, — указал я на дверь. — Несколько часов.
— Кащей, я… Да что я сделаю?! — взорвался Степаныч.
— А я тебя о чём-то просил? Можешь в указанном направлении сходить, Степаныч. А, нет. Желаю, напоследок, чтобы на центральной площади Зеленюков — и чтоб переименовали! — стоял мой статуй. В позе благородной, — изобразил я. — И с БОЛЬШО-О-ОЙ надписью: “ничему вы, свинотрахи, не учитесь!”
— Кащей, слушай. Но…
— Степаныч, ты глупая Голова. Я тебе уже говорил. Про польского ведьмака читал? — на что последовал кивок. — Думаешь я — нет? Не знал, что будет? Правда, я думал, до нормальной весны спокойно доживу. Но — как есть. Всё, бывай, Голова, — хлопнул я орка по плечу.
И погнал байк с тележкой из Зеленюков. В поле у костра переночую, а там Меллорн раскулачу.
Переночевал, с Карачуном потрепался. Фактурный дед, злобный, ехидный, разве что не матерится, а так — собрат Петровича. Правда, жаловался, или анекдот рассказывал.
— Зовут, Бессмертный! Людишки МЕНЯ зовут! К детишкам своим, с подарочками, хи-хи-хи! Не один — тысячи.
— А ты? — полюбопытствовал я.
— Ну не изверг же я! Не прихожу. У меня своя задача. В поле, гулящих, пьяных, молодых, — потянулся злой дух. — Ладно, бывай, Бессмертный, благодарю за угощение.
— Бывай Карачун, — распрощался я.
Можно было, конечно, старика попробовать на тросы поднять. Вот только он концептуален, базово. А как личность — ну не худшая. О детских смертях я на новый год и не слышал. А ведь зовут. И дозваться могут, да уж…
С утра доехал до Меллорна. Зыркали, сволочи нетолерантные, на входе. Но, на удивление — в Зеленюках было хуже. Гораздо. Да и в других местах. А тут — ну, с опасением, а не “извести тварь”, скажем так. Правда, если я тут помелькаю — думаю, всё изменится. А может, и нет, но и похрен — мелькать не собираюсь.
— Матвей нужен, — оповестил я стражников.
— Доложу, подождите, — выдал святой гнум, даже не пославший меня нахрен.
— Здравствуйте, Кащей. Рад видеть, как у вас… — посмотрел на мою ехидную
