Олег Борисов - Рассвет над Майдманом

— А как тебя еще называть? Все бежишь куда-то, торопишься. Другие за веревочки дергают, а ты на бегу только успеваешь подпрыгивать и на новую дорожку поворачивать… Чего только мечешься… Пора бы уже повзрослеть, раз такое наследство досталось…

Колонг помотал головой, буркнул что-то под нос и выскользнул в морозную ночь. Глэд постоял немного, потом жестко растер лицо, смахивая бесконечную усталость.

— Все, хватит. Спать. Остальное — завтра. Уж заря скоро…

Укутанный в меха всадник осадил коня у вершины холма, заставив того перейти с быстрой рыси на размеренный шаг. Поднявшись на верхушку, остановился, оглядываясь. Далеко за спиной маршем движутся войска, широко раскинув вокруг щупальца разъездов. Счастье, что пока лишь изредка натренированный взгляд замечает старые орочьи следы: где стоянку разбивали, где коней пару дней на выпасе держали, где сами натоптали. Но бдительные следопыты не расслабляются. Это — степь. Чуть зазевался и пропал. И не известно, что лучше — подстреленным зверье кормить или захваченным в плен умирать в рабстве…

Надежда на армейские разъезды слабая. Засаду вряд ли они заметят, разве что пехоту от неожиданного нападения прикроют. Вот и приходится следопытам отмерять мили и мили за себя и за городского парня, что уже и не рад зад о седло стирать на морозном ветру. Счастье еще, что снегопады начнутся через месяц. А пока снегом чуть траву припорошило, да холод лишь пробует на зуб незваных гостей, не принявшись за них в полную силу. Глядишь, и успеют люди собрать силы в кулак до того, как зима полностью в свои права вступит.

А пока — гляди, зоркий следопыт, подмечай. От твоего внимания и осторожности зависят жизни многих и многих за холмами, что остались позади…

— Совет приветствует вождя, говорившего с Хранителями!..

Раздувшийся от важности шаман вырядился в вычищенные одежды и старательно изображал из себя очень важную жабу, которая в полный голос квакала с облюбованной кочки. Еще чуть-чуть и объявит вечернее хоровое пение. Смешно… Если бы не было так страшно…

Лучшие из лучших заклинателей ветра собрались на старой площади, устлав ее коврами и пятная воздух горячим дыханием. Тот, чей голос хотел услышать Совет, проходил на середину полуосыпавшегося фонтана в центре площади, где выступал перед властителями духов. Веками так, в одном кругу, решали колдуны и шаманы общие проблемы. А легкий холод лишний раз напоминает, что засиживаться вредно. Это летом можно таскать соседей за косы в ярости от сказанного поперек. Зимой такое случается редко. Так, если только глотку подрать, но и то — много ли накричишь осипшим голосом. Поэтому большую часть решений зимой принимают маленькими группами, за вечерними казанами с дымящейся кашей, мясом и кумысом. Здесь, на общем собрании, Совет лишь озвучивает то, о чем говорилось в тепле долгими вечерами. Говорит о решенном и задает интересующие вопросы. Например, что ожидает орков в ближайшие дни и что думает об этом тот, кто лично общался с дремлющими на грани мрака Хранителями…

Хмурый отвечает спокойно и обстоятельно. Про то, как расспрашивали его о летнем походе и гибели Орды. Как получил он в попутчики Брата Теней, что пучит сейчас глаза, устроившись у ног вождя. Про северных соседей, которые одарили орков доброй сталью и помогают готовиться встретить закованных в железо людей. Все рассказывает Хмурый, без утайки. Зачем таиться, когда все увиденное уже наверняка не раз за прошлые вечера поведали умчавшиеся с первым караваном приставленные к посольству шаманы.

Сидящий у края бассейна облезлый от старости орк начинает вереницу неприятных вопросов, сыплющихся потом со всех сторон.

— Говорят, ты и гномов с собой приволок?

— Десяток по личной просьбе одного из магистров. Добрые отношения с подземным народом нам сейчас только на руку.

— И живут они где-то рядом с тобой? Даже дом им подыскал?

— Бородачи — воины добрые, степенные. В гости пригласите — и у вас постоем встанут. Им не привыкать.

— А может, им не ты нужен, а бродяга, что нашего шамана обидел?

— Почтенный Совет шутит, не иначе. Меня самого основам магии обучали. Не поверю, чтобы шамана кто-то обидеть смог и жив остался.

— Ты не увиливай, ты перед Советом стоишь! Зачем гномы с человеком якшаются?

— Безглазый одного из гномов от смерти летом спас. Теперь они отдариваются. Доброй сталью и братанием. Как я понял, дружбу ему предложили.

— Это что же, теперь вместо одного ублюдка, нам еще с десятью возиться придется?!

Хмурый скосился на крикнувшего и довольно оскалился.

— Я не могу советовать уважаемому Совету, не дорос еще. Но если кто из почтенных камлателей шаловливыми лапками человека на собачий корм пустит, придется тому шаману десяток взбешенных гномов в могилы укладывать. А мертвые гномы — это плохая новость для наших северных соседей перед началом войны. Очень плохая новость.

Лапа вождя аккуратно легла на рукоять широкого ножа.

— Кроме того, я прошу Совет рассмотреть мою просьбу. Человек принял под личную опеку то, что осталось от моего клана. Человек провел обряд посвящения в вольные охотники для моих сестер по крови. Человек не осознавал в полной мере, какую ношу он кладет им на плечи… Но боги приняли этот дар, и я прошу Совет подтвердить право владеть оружием для тех, кто всегда найдет кров в моей юрте по праву родственника. Если это не будет выполнено, две молодые самки останутся шайтами человека, смерть которого потребует от меня встать на след и забрать жизнь убийцы. Я не смогу разрешить жить тому, кто осиротит самок моего клана еще раз. Пока их не признают взрослыми, я буду вынужден мстить, как требует закон.

Шаманы загомонили. Пока они спорили, ругались, обсуждали давно известную всему городу новость, крылатая тварь у ног вождя ехидно скалилась вокруг. Что, съели? Убить человека сейчас — и получить во враги орка, которому благоволят Хранители. Провести обряд — и молодой вождь получит право набирать под знамена желающих пополнить его клан. Неизвестно еще, против кого он повернет эти набранные мечи. Да и с человеком что потом делать? Кто согласится испортить отношения с гномами перед тяжелой военной компанией? Сплошная головная боль из-за этого вонючего куска мяса…

Старик в мрачно-черных одеждах на краю площади вслушался в поднявшийся гомон, скривил клыки в брезгливой усмешке и наклонился к замершему рядом Топтуну.

— Молодой вождь получит согласие Совета, можно не сомневаться. Засиделись по юртам, хочется размяться уважаемым шаманам. Покричат еще минут с десяток и угомонятся. Нам же надо беспокоиться о том, чтобы обряд поднятия нежити прошел, как следует. Многоголовый пока смотрит на наши шалости сквозь пальцы. Но если мы ему не предоставим войска к будущей битве — полетят многие головы и не спасут никакие заклинания и заслуги. Но ведь никто не мешает нам пригласить на обряд и гостя, не так ли?