Еркин Аскербеков - Мир которого не существует

  Десятник Банум Тяжелый Кулак с тоскливыми глазами, что на пьяном лице выглядело как-то несуразно, оглядывал зал. Никого из чужаков, кому можно дать в рожу не видно. Когда они успели сбежать, он так и не заметил. А ведь какие бугаи были - мордатые, суровые. Руки прямо чесались им хари чуток подровнять. Сколько он себя помнил, всегда отличался драчливостью, что в детстве, что сейчас. Что впрочем, играло ему на руку в жизни, молодого верзилу, молотобойца в кузнице отца, заметил один из вербовщиков. Тогда ещё просто Банум, приехав с отцом и двумя братьями на большую ярмарку в Хамлог, и распродав весь товар, пошел с ними же трактир, отмечать удачный торг. В битком набитом трактире кого только не было. Через час, уже захмелевшие и собравшиеся ехать домой, неожиданно для себя оказались втянуты в большую драку. Виноват был Банум - поднимаясь, нечаянно толкнул сидящего за другим столом соседа, который из-за этого пролил свою кружку с пивом. Звероватого вида пьянчуга-лесоруб мигом потребовал извинений с сопляка, а заодно компенсации за пиво самым грубым образом. Банум, считавшийся в деревне первым драчуном, разумеется не стал сдерживаться, и послал его лизать демонам пятки. Слово за слово, мат за мат и пошла потеха. Банум продержался до конца, оставшись последним стоящим на ногах (благо увесистые кулаки и недюжинная сила помогли ему в этом), не считая трактирщика и ещё пары посетителей, умудрившихся остаться в стороне в это вакханалии. Поэтому ворвавшаяся чуть позже стража, которая повязала всех и сочла его (не без помощи трактирщика) и зачинщиком драки. За это обычно следовал крупный штраф или отрабатывай гребцом на галерах. Дальше были казематы тюрьмы, в которой и Банум, уже потерявший всякую надежду на освобождение, и встретил вербовщика. Короче, подписав контракт на десять лет, он вышел оттуда рекрутом Алых Кантонов.

  Как ни странно, ему понравилось и полюбилось ремесло наемника. Впрочем, немудрено, ибо в своей глухой деревеньке жизнь ему казалась серой и нищей. А тут - выпивка, боевые друзья, гладкие бабы, золото: когда награбленное, а когда и заработанное, в виде жалования. Восемь лет он уже отслужил, уже не обычный сопляк-новобранец, блевавший при виде потрохов, как тогда, не-ет. Теперь он уже полноправный наемник, имеет полную долю, и небольшую прибавку к ней, из-за своего звания. Которое заслужил сам, вот этими ручищами и многими десятками порубленных врагов. Гм.. если дело так дальше пойдет, то придется начать с кого-нибудь из своих. Или гномов... К рыцарям и магам он понятно и соваться не вздумал. Порубят или испепелят... О! А это кто? С лестницы спускался какой-то чужак. В старинной блестящей кирасе, подобные он только в Зале Славы видал, и непонятном шлеме, и в стареньком плаще, со следами аккуратной штопки. И довершали картину объемистый мешок и дрянные штаны, с все теми же следами штопки. Сравнив его руки, затянутыми в толстую черную ткань (так ему спьяну казалось) и перчатки, со своими, он ухмыльнулся. Слабак! И, похоже 'ходок', кто ещё будет ходить с таким видом? 'Ходоков' Банум и в грош не ставил, считая их вроде мародеров на поле боя. Сейчас, после того странного похода, он немного поменял о них свое мнение. Немного... В общем этот 'ходок' - легкая добыча...

Глава 27

  Нет, ну что за невезуха такая? Меня что, прокляли или карма такая, в неприятности вляпываться. Охренеть можно.

  - Ну-ка, ты! - ражий детина-наемник, ткнул в меня грязным пальцем - ты чего удумал, а? Зачем шлем одел? - тут он запнулся, с удивлением уставившись в бронестекло шлема. Необычность и, с его точки зрения, несуразность такого вида шлема, немного выбили его из колеи. И обозлившись за эту заминку, рявкнул:

  - Ты думаешь, мы дикари что ли? Это ты зря-я-я... Не уважаешь нас видно. Ну-ка, сымай шлем и выпей с нами... - с развязным видом взяв свою полупустую кружку, резко сунул мне прямо под нос. Понятно, что немного пива в ней выплеснулось мне на шлем, стекая по гладкой поверхности и впитываясь в ткань плаща. С-с-сволочи, значит, драки хотите? Отступать нельзя, эта кодла от меня не отвяжется. Если я дам слабину... не знаю что, но что-то нехорошее будет. Блин, я в невыгодном положении - тяжелая кираса хоть и защищает торс и плечами, но в такой тесноте важнее подвижность, которой я, увы(!) лишен. Старый плащ тоже проблема - путается под ногами, и к тому же, если дернешь хорошенько сзади, с грохотом свалюсь на пол и тогда, пинай, не хочу. И вдобавок тяжелый мешок за спиной, сковывает мои движения. Слабое утешение мой шлем - обзор в нем куда шире, на отдельном 'окошке' камера транслирует вид сзади. В нем прекрасно видно, с каким жадным интересом следят за мной все. А мой противник в куда лучшем положении - налегке, в плечах шире, кулаки увесистые, силушкой природа не обделила, вон, как мышцы бугрятся. Да резаная рожа отпетого висельника сразу говорит, что этот бугай опытный боец. Я ему не соперник. Бля... Что же делать? Если начну пальбу, тут такое начнется! Выигрывая время, медленно вытираю ладонью со стекла шлема пиво. В голове в это время лихорадочно метались мысли, быстро строились и рушились планы и варианты. Пистолет тут мало чем поможет, их тут слишком много. Застрелю этого придурка, сотоварищи мигом на меня бросятся, да и вон тот маг в стороне не останется. Ишь как буравит глазами, маска 'доброго дядюшки' отброшена в сторону. Черты лица хищно заострились, глаза из-под кустистых бровей смотрят цепко и изучающе. Так, время уже вышло. Блин, как же не хочется гранату использовать...

  Манфред с сочувствием смотрел на своего неудачливого постояльца. Не повезло, как же ему не повезло оказаться тут в такое время. Рядом мялся Эрик, и пара его ребят. В руках короткие дубинки, в глазах, устремленных на хозяина вопрос - идти или нет? Немного подумав, он со стыдом на лице отрицательно покачал головой - нет. Если они сунутся улаживать конфликт - выйдет хуже, на Эрика с парнями набросятся остальные наемники. Угробить все свои труды по предотвращению драки ради своего постоялого двора он не желал. Как и лечить своих работников, от нанесенных им побоев от этой стаи. Ну не убьют же они Алекса, да и бронь у него надета, авось большинство ударов и пройдет мимо. Но все же чутьё подсказывало ему, сейчас произойдет нечто нехорошее...

  Чутье, не раз спасавшее Манфреду жизнь в пустоши не обмануло его. Правда его предположения были хоть и логичны, но ошибочны. Алекс не стал бросаться на задиру, а повел себя как-то необычно. Оглядевшись, он заметил одну из трех больших люстр над головой. Сделанные из железа и деревянных планок, украшенных резьбой, они были гордостью Манфреда. Висели они не слишком высоко над головой, достать до нее рукой было легче легкого. Дальнейшие действия Алекса были вообще непонятны: сведя руки вместе, он сделал резкое движение, будто срывая нечто, и забросил что-то на люстру. И заорал: