Маргарет Уэйс - Драконье крыло

Синистрад уселся во главе стола. Лимбек, польщенный, смущенный и взволнованный, втиснулся в кресло рядом с Синистрадом. Бэйн сел напротив, по левую руку от отца. Альфред поторопился занять место рядом с принцем. Эпло выбрал место на другом конце стола, рядом с Иридаль и Хуго. Пес плюхнулся на пол рядом с Бэйном.

Эпло, как всегда молчаливый и замкнутый, казалось, был полностью занят трапезой. На самом же деле он внимательно прислушивался ко всем разговорам, что велись за столом.

– Надеюсь, вы простите мне мою сегодняшнюю слабость, – говорила Иридаль. Она беседовала с Хуго, но глаза ее, как бы помимо ее воли, все время обращались к противоположному концу стола, где сидел ее муж. – Со мной иногда случаются подобные приступы.

Синистрад, следивший за ней, легонько кивнул. Иридаль повернулась к Хуго и посмотрела на него прямо – в первый раз за все время, что они сидели рядом. Она даже попыталась улыбнуться.

– Я надеюсь, вы уже забыли обо всем, что я вам наболтала. Это все от слабости. Я сама не помнила, что говорила. Небось всякие глупости…

– Вы говорили вполне разумные вещи, – сказал Хуго. – И именно то, что хотели сказать. Вы вовсе не были больны – просто напуганы до смерти.

Когда Иридаль вошла, на щеках у нее играл слабый румянец. Теперь она вновь побледнела, оглянулась на мужа и потянулась за стаканом вина.

– Забудьте о том, что я сказала! И не упоминайте об этом, если вам дорога жизнь!

– Моя жизнь стоит недорого, тем более теперь. – Хуго нашарил под столом ее руку и стиснул в своей руке. – Так что мне не жаль пожертвовать ею, чтобы помочь вам, Иридаль.

– Попробуйте этот хлеб, – сказал Эпло, протягивая Хуго большой ломоть. – Замечательный хлеб. Синистрад очень советует…

И в самом деле, мистериарх очень внимательно следил за ними. Хуго неохотно выпустил руку Иридаль, взял хлеб и положил его на свою тарелку. Иридаль ковырялась в тарелке, притворяясь, что ест.

– Тогда, ради меня, не упоминайте о моих словах, тем более если вы не собираетесь последовать моему совету!

– Я не могу уйти, зная, что вы в опасности.

– Глупец! – Иридаль выпрямилась, краска залила ее щеки. – Что можете сделать вы, человек, лишенный дара, против таких, как мы? Я в десять раз могущественней вас и куда лучше могу защититься, если в том будет нужда! Запомните это!

– Ну извините, – смуглое лицо Хуго тоже покраснело. – Я думал, вам нужна помощь…

– Это вас не касается, милостивый государь!

– Что ж, сударыня, можете быть уверены, что я больше не стану вас беспокоить!

Иридаль не ответила и снова уставилась в свою тарелку. Хуго угрюмо принялся за еду.

Эпло, видя, что на этом конце стола на некоторое время наступило молчание, обратил свое внимание к противоположному концу.

Пес, лежавший у кресла Бэйна, насторожил уши и внимательно следил за всеми, как бы ожидая, не перепадет ли и ему чего-нибудь.

– Но ведь вы же почти не видели Срединного царства, – говорил Лимбеку Синистрад.

– Я видел достаточно, – ответил Лимбек, подслеповато моргая сквозь свои толстые очки. За эти несколько недель гег заметно переменился. То, что он перевидал и передумал, словно острым резцом соскоблило с него весь его сонный идеализм. Он видел жизнь, которой его народ был лишен на протяжении многих веков, видел благоденствие, которое они создают, но не разделяют. Первые прикосновения резца больно ранили его. Потом пришел гнев.

– Я видел достаточно, – повторил Лимбек. Ошеломленный окружавшей его волшебной красотой и собственными чувствами, он не мог найти других слов.

– Да, конечно, – сказал волшебник. – Я искренне сочувствую вашему народу; все жители Верхнего царства разделяют вашу скорбь и ваш праведный гнев. Я чувствую, что мы тоже отчасти виновны перед вами. Нет, мы никогда не пользовались вашим трудом. Вы сами видите, что нам не нужна ничья помощь. И все же я чувствую, что в ваших страданиях есть доля и нашей вины. – Он пригубил вина из стакана. – Мы ушли из мира, потому что устали от войн, устали смотреть, как наши братья гибнут во имя ненависти и алчности. Мы были против этого и делали все, чтобы остановить насилие, но нас было мало, слишком мало…

В его голосе послышались слезы. Эпло подумал, что волшебник напрасно устроил это замечательное представление. Иридаль давно перестала делать вид, что ест. Она молча сидела, глядя на свою тарелку, пока не убедилась, что ее муж полностью поглощен беседой с гегом. Тогда она подняла глаза, но устремила их не на мужа и не на Хуго. Она посмотрела на своего сына. Возможно, ей в первый раз с тех пор, как он прибыл, удалось разглядеть его. Глаза ее наполнились слезами. Она быстро опустила голову, подняла руку, как бы затем, чтобы отвести прядь волос, упавших ей на глаза, и незаметно смахнула слезы.

Хуго стиснул кулак в бессильном гневе.

И как только удалось любви проникнуть в это ожесточенное сердце? Эпло не знал, да это и неважно. Но это было очень некстати. Патрину был нужен человек, способный действовать, поскольку сам он был лишен этой возможности. Не хватало еще, чтобы Хуго погиб, совершая какой-нибудь дурацкий подвиг во имя своей прекрасной дамы!

Эпло потер правую руку, сдвигая повязки. Открыв знаки, он небрежно потянулся за хлебом и по дороге коснулся кувшина с вином. Взяв хлеб, он положил его на свою тарелку и незаметно сдвинул повязки на место, снова спрятав руны.

– Иридаль, – сказал Хуго. – Я видеть не могу, как вы страдаете…

– Какое вам дело до меня?

– Черт возьми, да если бы я знал! – Хуго склонился к ней. – Какое мне дело до вас и до вашего сына? Я…

– Хотите еще вина? – спросил Эпло, протягивая кувшин.

Хуго поморщился, нахмурился и решил не обращать внимания на своего спутника.

Эпло налил стакан и подтолкнул его к Хуго. Стакан качнулся, и вино – настоящее вино – облило руку Хуго и рукав его рубашки.

– Какого дьявола?.. – сердито спросил Хуго, обернувшись к патрину.

Эпло вскинул брови и указал глазами на противоположный конец стола. Услышав шум, все, включая Синистрада, обернулись в их сторону. Иридаль выпрямилась, лицо у нее было холодным, словно мраморная маска. Хуго поднял стакан и выпил его залпом. Лицо у него при этом было такое мрачное, словно он пил не вино, а кровь Синистрада.

Эпло улыбнулся – это было очень вовремя. Он успокаивающе помахал Синистраду рукой с зажатой в ней горбушкой.

– Прошу прощения. Так вы говорили?..

– Я говорил, – продолжал мистериарх, нахмурившись, – что нам следовало понять, что происходит с жителями Нижнего царства, и прийти к ним на помощь. Но мы не знали, что геги попали в беду. Мы поверили тому, что некогда рассказывали сартаны. Мы тогда еще не знали, что сартаны лжецы..