Владимир Лосев - Месть Демона

— Твое право…

— И все равно я не жалею о том, что случилось, как бы мне плохо потом не было бы. Нельзя убивать ангелов.

— Когда обижают ангелов, бог на землю посылает демонов…

— Вы думаете, что демон уйдет из меня после того, как отомстил? — глупая надежда прозвучала в моем голосе.

— Я не думаю, что он пришел на землю мстить. Извини, просто фраза о мстящем демоне показалась мне красивой. А на самом деле, он просто поселился в теле тихого мирного крестьянина и собрался немного осмотреться.

Но крестьянин расстроился от смерти любимой, даже руки захотел на себя наложить.

Пришлось демону помогать в мщении…

— Уже жалеете, что стали мне помогать, — я мрачно взглянул ему в глаза, потому что почувствовал что-то в его голосе. Интонации изменились, стали какими-то печальными. —

Понимаю и не осуждаю, мне пока негде спрятаться, но я что-нибудь придумаю…

— Я сказал, что помогу тебе, и от твоих слов не отказываюсь, — Николай Васильевич встал. — Ольга была хорошей девушкой, а ты ли мстил, или демон, который сидит в тебе, для меня не важно, а вот причина имеет значение. Вставай, мы уходим. — Куда?

— В соседнем подъезде пустует квартира, ее хозяева — мои старые знакомые поехали повидаться к своим детям в Германию. Ключи оставили, чтобы цветы поливал. Поживешь пока там, а дальше видно будет…

Люк на чердак был закрыт на крепкий замок, но у Николая Васильевича оказался в кармане ключ. На пыльном и грязном чердаке тренер легко находил дорогу. Меня это немного удивило и позабавило. Я не думал, что и этот с виду благополучный человек имеет свои тайные пути отхода.

Дверь была массивной и основательной, кроме того, квартира оказалась поставленной на сигнализацию. Николай Васильевич знал код и сразу позвонил в охрану, тем самым, избавив нас от появления милиции.

Комнаты были большими и богато обставленными. Толстые ковры, картины, дорогие вазы и огромный телевизор.

Оставайся, отдыхай, — тренер направился к массивной двери. — Надеюсь, ты понимаешь, что если что-то здесь сломаешь, то всех моих сбережений не хватит на то, чтобы расплатиться.

— Моих денег тоже, — я остановился в нерешительности, глядя на пышный ковер и свои ноги.

— Ключ я тебе не дам, позвоню в охрану и предупрежу, что в квартире осталась кошка, тогда они будут реагировать только на открывание дверей и окон, — последние слова Николай Васильевич уже произнес, закрывая входную дверь. — И веди себя тихо, услышав шум, соседи могут позвонить в милицию, они знают, что хозяева уехали.

Я вздохнул, мрачно посмотрел вокруг, потом лег прямо на роскошный ковер в коридоре, лучше уже здесь, чем на диване, и закрыл глаза.

Еще полчаса назад, они закрывались сами собой, но вот опустил веки, и что? Спать уже не хотелось. В голове роились неприятные мысли.

Бесы, неприкаянные души, призраки…

Господи, сколько же разной чуши придумало себе человечество! Ангелы и архангелы, демоны и архидемоны…

Неужели тренер думает, что я в это поверю? Но с другой стороны, а во что мне еще верить? Я пощупал голову, и ощутил под пальцами легкий подшерсток в том месте, где был пробит череп.

Кто и как сможет такое объяснить?

Прострелили голову, а человек не потерял ни способности мыслить, ни кусочка своей памяти, ничего… словно мозга и не убавилось.

Да еще и выжил, без каких-либо патологических отклонений. Вот уже и волосы стали отрастать, а прошло-то всего ничего…

Объявить себя уникумом? Человеком, способным восстанавливать свое тело?

Тогда точно до конца своей жизни буду существовать в виде лабораторной крысы, и наслаждаться всеми мыслимыми издевательствами, которые только в голову придут какому-нибудь доктору от медицинских наук. Зато не посадят в тюрьму, да и мести со стороны бандитов можно не бояться, там за спинами ученых такие акулы, мечтающие о бессмертии, замаячат, что мелкие хищники сразу попрячутся…

Жить-то всем хочется, а бессмертие — давняя людская мечта. Сам Чингисхан в конце своей жизни пришел к скромному монаху, известному философу и ученому, просить о продлении жизни, предлагал любые богатства, а тот в ответ смог предложить только ограничить растрату своей сексуальной энергии…

Нет, это не вариант. Набегут Чингисханы, жизни точно никакой не будет…

Что делать? Ждать, когда тренер найдет выход? У него связи и в милиции и в ФСБ, воспитал за длинную жизнь много учеников, они откликнутся на его просьбу. Только что потом? Из города придется уезжать. А куда?

Это уже неважно. Продам квартиру, получу немного денег, а с ними уже можно начинать новую жизнь.

Если повезет, и меня не посадят, уеду туда, где никто не знает. Лучше всего в другую область, в какую-нибудь глушь. Назвал же однажды меня один из моих бывших приятелей — перекати-полем. И он был прав. Меня ничто не держит в этом городе.

Друзей почти нет, а те, что есть, после всего что произошло, точно от меня отвернутся. Семьи нет, любимой тоже…

А из родственников одна сестра, и та живет в другом городе.

Может, сейчас и податься? Я посмотрел на дверь и снова закрыл глаза. Нельзя, весь город превратился в потревоженный улей. Итак, рисковал, когда шел к тренеру через весь город, везение редко бывает долгим…

А если у Николая Васильевича ничего не получится? Я заворочался…

Так что же все-таки живет во мне?

Кто-то сказал: «Не надо бояться смерти: когда она есть, нас нет, а когда мы есть, ее нет». Вот у меня такая же ситуация: когда есть мое второе «я», нет меня, а когда есть я, нет его…

Николай Васильевич посоветовал меди тирова ть…

Раньше я пробовал и не раз, но у меня никогда не получалось поговорить с моим вторым «я». Может, сейчас получится?

…Жалко, что даже форточку открыть нельзя. Воздух свежий, но какой-то машинный, видимо работает установка климат-контроль.

Сосредотачиваемся на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…

Я очнулся от странного ощущения, что что-то происходит рядом, и оно имеет прямое отношение ко мне. Чуть позже к тревоге добавилось чувство страха. Я подошел к окну, и осторожно выглянул, прикрываясь плотной шторой.

Свет не включал, чтобы меня не заметили снизу. Правда, если используются приборы ночного видения, то не поможет.

Почему мне подумалось о приборах? В последнее время я начал замечать, что мои случайные мысли, перестали быть случайными, и всегда имеют под собой подоплеку. Так было в спортзале, потом на мясокомбинате…

Неужели, мне от мамы досталось больше, чем думалось?

Я стал внимательно всматриваться в серый предрассветный сумрак, ища то, что меня так встревожило.

Скоро взойдет солнце, ночь прошла в разговорах и медитации, словно в беззаботные студенческие деньки. Я грустно усмехнулся и насторожился, сначала почувствовав, а потом и заметив.