Ольга Громыко - Верные враги

– Шеленка, солнышко, а ты чего загрустила? – Подружка с разбегу обнимает за плечи, чуть не опрокинув.

Жарко дышит в лицо винным перегаром.

– Всего одна ночь.

– И она еще впереди! Развлекайся, зайка. Посмотри на во-он того серого волка, он тебя уже час глазами поедает. Будет что в старости вспомнить, э?

– Одной ночи мне мало.

– Эй, ты куда?! Заблудишься, дурочка, замерзнешь!

...Не удался в том году праздник... молодежь еще до рассвета по домам разбежалась...

Мол, завелось в лесу какое-то чудище.

Воет. Ужас до чего жутко.

Первый раз... он действительно запоминается на всю жизнь.

Через полчаса ко мне присоединился Мрак, не только ставший дважды победителем, но и прихвативший бутыль с остатками на вынос.

– Шелена, ты тут еще не замерзла? – Я подумала.

– Нет. Но близко. Дай отхлебнуть.

А у них со старейшиной губа не дура. За остальными столами подавали совсем другое вино.

– Верес еще там?

– Уже собирался идти спать. По крайней мере, Реста с Виррой отослал постели готовить.

Я вернула дракону бутыль.

– Какая она была?

– Кто?

– Та загрызенная оборотнем тетка.

– С... – коротко охарактеризовал Мрак, не вдумываясь в причину моего интереса. – Хуже тебя.

Хоть на этом спасибо.

– Тоже маг?

– Угу. – Дракон вспомнил, что о мертвых либо хорошо, либо ничего, и поспешил исправиться: – Сам-то я ничего за ней не замечал, но слухи ходили... ну и не нравилась она мне. Пес его знает почему. А так – красивая, умная... хитрая, как лисица. Может, и не поднимала она тех мертвяков. Верес, по крайней мере, в этом уверен, хоть ночь они и порознь провели – вроде как поругались, но это у них по десять раз на дню случалось.

– Зачем же он взял вину на себя?

– А он и не брал. Просто телепатически допросить себя не позволил. Никто, конечно, его разрешения не спрашивал, но и пробиться сквозь его защиту не смогли. Лишь утвердились в мысли, что, если маг так отчаянно сопротивляется, значит, ему есть что скрывать, а Верес даже на мои расспросы отшучивается, что назло своим ближним человек способен совершить любое чудо. В конце концов Ковен «смилостивился» и, за недостатком прямых улик, но избытком косвенных, ограничился конфискацией имущества, отлучением и изгнанием из столицы. Вересу зачитали приговор на центральной площади, заклеймили и выкинули за ворота, как бродячего пса. Когда я его отыскал, он так и стоял на коленях посреди дороги, даже не пытаясь подняться на только что вправленные палачом ноги. Весь трясется, лицо белое, глаза неживые. Прохожие улюлюкают, кто-то камнем запустил... Я не на шутку испугался, уж не рехнулся ли он под пытками, поскорее сгреб его в охапку и поволок в Ясневый Град. – Мрак утер пьяненькую слезу, глотнул из бутылки, потом что-то вспомнил и хохотнул: – Ну, Делирна ним быстро разобралась, по-свойски. Надавала оплеух, обругала так, что тролль издох бы от зависти, напичкала ульями по самые уши и занялась опухшими до черноты запястьями. Думаю, он в пыточной камере так не вопил, зато уже через неделю снова смог потихоньку шевелить пальцами. Для мага потеря способностей, пожалуй, страшнее, чем перелом позвоночника, без них Верес точно бы с ума сошел, чего, похоже, от него и ждали. А так – отлежался, очухался, заявил, что в гробу видел Ковен с его Советом, знал бы – сам оттуда ушел, и переехал в Выселок. Вспоминать об этом он не любит, но и трагедии из своего изгнания не делает, вроде как всё наладилось. Клиентов у него везде хватает, денег тоже, хотел бы – так и от ба... подруг отбою не было бы. Только, знаешь, после темницы в нем что-то... не то чтобы сломалось... скорее умерло и родилось заново, но уже немножко другое.

Знаю, как ни странно. Забавно, что мы задолжали Делирне почти одно и то же. И оставили за порогом Ясневого Града одинаковые иллюзии: что твое честное слово ценится выше чужой клеветы, что на друга всегда можно положиться в трудную минуту, а любимый человек никогда не обманет и не предаст. Оно и к лучшему, давно пора было от них избавиться – жить станет намного проще.

Но очень уж это больно, добровольно мало кто согласится.

– Я не видела у него никакого клейма.

– Его ставили не железом. А маги видят. Точнее, чувствуют, и шарахаются, как от чумного – по крайней мере, люди.

– Погоди, – запоздало дошло до меня, – так он что, входил в Совет Ковена? Там же одни архимаги заседают!

– Как правило, да, но магистров первой степени, если они лучшие в своей области, туда тоже порой допускают. У Вереса на тот момент был почти дописан трактат на соискание высшего магического звания, если бы не отлучение, давно бы уже защитился... – Очередной глоток вина казался для Мрака последней каплей. Дракон пошатнулся, Недоуменно заморгал, таращась на свою собственную руку и мучительно пытаясь понять, почему на ней вдруг оказалось десять пальцев. – Шелена, а давай я тебя поцелую, а? Исключительно из уважения, как своего лучшего врага!

– Иди ты... спать, пьянь несчастная, – беззлобно отмахнулась я и, без особого труда отобрав у дракона почти пустую бутыль, развернула его лицом к двери, в которую он послушно удалился, что-то бормоча себе под нос.

Я осталась у забора. Задумчиво поболтала остатками вина, прикидывая, ими погреться или уже одеялом. В ворота забрела недреманная коза, начала по-собачьи обнюхивать мои карманы. Помянем Майку, что ли? Я плеснула в ладонь немножко вина, предложила. Коза с энтузиазмом закрутила ошметком хвостика, уткнувшись в угощение. Я тоже отхлебнула...

Да здесь прям проходной двор какой-то!

– Шел, ты что, заночевать тут решила?

– Я тебе сколько раз говорила – не смей называть меня Шел!

– И ни разу не объяснила почему.

– Звучит как собачья кличка.

– Извини, но эта причина кажется мне не слишком убедительной. Не возражаешь, если я предложу свою? – При свете факела лицо Вереса казалось даже сочувственным. Как и голос, хотя факел, ясное дело, был ни при чем. – Кто-то уже называл тебя Шел, верно?

– Пить меньше надо.

Колдун, покачав головой, вручил мне факел и вернулся в замок.

Верно.

Как приятно засыпать под шум дождя – когда крупные капли гулко стучат по черепице, то чаще, то реже шелестят по густой яблоневой листве, поникшей траве и мохнатым лопухам и, дробясь и сливаясь, осыпаются на вкусно пахнущую землю...

Как сладко дремать под мурлыканье прикорнувшей под боком кошки – теплой, трогательно насупившейся, старательно урчащей всем своим маленьким тельцем и ритмично перебирающей мягкими лапками...