Сергей Чичин - Поход клюнутого

— Исчерпывающе. Ладно, дорогу осилит идущий… ходящий… короче, рано или поздно доберемся. А там опять на корабль… Что ты вынес из минувшего плавания?

— Карман копченой тараньки, но мы ее еще в лесу схомячили. Соли также прихватил в тряпочке, захочешь лизнуть — только скажи.

— Важное решение, на опыте этого плавания основанное, — на корабле ты сразу садишься в уголок, сидишь молчишь, ничего руками не трогаешь, никуда ногами не ступаешь, ни на что не дышишь и не смотришь, кроме своего пупа, и по нужде во время плавания не отлучаешься.

— Да я вроде всегда так и делаю.

Интендант вернулся с расшитым кожаным колчаном, набитым стрелами.

— Срезней раздобыл всего с полдюжины, вот эти, с серыми перьями. Остальное набил обычными, но если вдруг там соберетесь буянить против официальных властей, лучше подберите тамошние стрелы — на наших клейма и оперение характерное. Рукавицы могу дать джутовые в кольчужной оплетке, на такую-то лапищу цельнокованых не подобрать. Шлем же найдется хороший, барбют, — остался от прежнего коменданта, личный его, не служебный… Сами понимаете, правила такие, что нашей формой светить на той стороне строго возбраняется. Если вдруг велик будет — головастый был мужик прежний комендант! — то к нему и подшлемник вязаный имеется, и еще дополнительная вязаная шапочка.

— Никогда не встречал такого патриотизма и добросердечного участия. — Торгрим с уважением покачал головой. — Даже у себя там, под Горой, — хоть и дадут, что спросишь, но непременно козью морду состроют, спросят, где потерял предыдущее, наставят обходиться бережнее. А у вас тут — душа нараспашку!

— Можно подумать, тебе в камере в чем-то отказывали.

— А ты, предприимчивый наш, чем тут дрыхнуть, сходил бы на кухню, сказал спасибо повару и попросил вдогонку какую-нибудь мелочишку. Пуд говядины, к примеру, мешок бобов или чего-нибудь такое, что поддержит нас на полном тягот пути… Кто тут, в конце концов, поэт? Спой ему что-нибудь жалостливое.

Бинго со вздохом отклеился от стола, а потом и от скамьи.

— Скажу, что едем тебя женить на летунгше и нужно богатое приданое.

— Говори, что оба женихаться едем, авось дадут вдвое больше. Ого, какой славный шлем! За него отдельное спасибо, уж я постараюсь не посрамить прошлого хозяина.

Вороненый, расписанный эмалью барбют не очень-то подходил к перелатанной кольчуге, но Торгрима куда больше волновала прочность, нежели цветовая гамма, а уж прочности шлему явно было не занимать. В одном месте заметна была вмятина, старательно выпрямленная, но так и не заглаженная до конца, — глаз опытного воина сразу определил отметину от остроклювого чекана, какими пробиваются доспехи и потолще. Ну вот, уже не зря в гости завернули, тем более что и подкормили, а что придется за это передать лишнюю бумажку, так труд невелик. Если, конечно, комендант не умолчал о чем-то концептуальном, например о том, что в Рухуджи невезучих почтальонов вешают на ближайшем дереве без суда и следствия.

Бинго и Лукас вернулись к столу одновременно — гоблин с увесистой сумкой, битком набитой припасами, а комендант с идеально сложенными листами бумаги и длинным щегольским конвертом.

— Вот это ваша подорожная, из которой следует, что вы отправляетесь через Рухуджи в гоблинскую крепость Хундертауэр, то есть позволит вам невозбранно пересечь всю страну, — только не забудьте поставить их печать там, на следующей заставе. Следует ли запечатать письмо личной печатью или не стоит ставить леди Кейтлин в неловкое положение? — обратился он к гоблину.

— В неловкое никогда не ставь, — посоветовал Бингхам со знанием дела. — Травмоопасно, чревато обидами. Ставь в устойчивое… эх, рано еще тебя такому учить, сперва бы про тычинки и пестики. Чем плоха печать?

— Ну, печать-то моя принадлежит к сонму печатей под эгидой араканской короны, а леди Кейтлин, напротив, рухуджийка, и я…

— И ты?

— И я не знаю, как это может быть воспринято.

— До чего ж ты неуклюжий, а? Запечатывай, не запечатывай — это ж просто письмо. Не понравится ей печать — сожжет конверт с печатью, не понравится письмо — и его сожжет. Хорошо бы, чтоб хоть мы с полубородой ей понравились, а то подумать страшно… Ты про меч написал?

— Про меч? А, да, написал.

— Без слова «короткий» обошелся?

— Все как вы советовали. Даже достал из-под кровати дедов меч, он как раз таков, как описывается, и на стену его повесил, чтоб под рукой был.

— Мне прямо жалко эту Кейтлин.

— Э… сэр Бингалахад?..

— Ну, такой парень под боком, а она хлебалом щелкает. Давай уже свое письмо, доставим в лучшем виде. Ты точно уверен, что не хочешь, чтобы в мешке?.. Можешь с нами послать своего юнгу, передадим ему, никто и всполошиться еще не успеет, как разбежимся во все стороны, только нас и видели.

— Сэр Бингалахад, насилие над женщиной моей мечты я полагаю кощунственным и недопустимым ни при каких, решительно ни при каких…

— Эко запел. Нет бы так распалиться раньше, сам бы письмо состряпал. Тезисы, конечно, убоги, но каков штиль! Ты там нарядился, дварфе? Кстати, не хочешь ли тут оставить свой мешок с железом? Люди хорошие, не покрадут, сэр комендант головой готов ответить.

— Если хотите что-то оставить, можете положиться на мое личное слово, — подтвердил Лукас, у которого нервы разыгрались так, что удостоверил бы сейчас, не глядя, и целую толпу порвенирских крайдеров как вернейших подданных Каменного Трона.

— Нет уж, спасибо. Горный плейт — штука такая, не угадаешь, когда пригодится.

— Да в него же небось влезать полдня, а у нас все драки моментально случаются. Я еще только рот разину, а ты уже всех отметелил!

— Сказано, со мной поедет. Твоей зверюге не в тягость.

— Ну, как скажешь. Просто там, в конце-то, нам в горы придется карабкаться, лоси туда не полезут, и оставить груз может быть негде — где еще найдешь такого лы-ы-ы-ыцаря?

— На месте разберусь. Пошли уже. Спасибо за гостеприимство, сэр комендант! Надеюсь, ответа дождетесь в скором времени.

По сигналу Гаферта дежурный потянул веревку, поднимая шлагбаум, и всадники выдвинулись за него, да и поехали дальше, как ни в чем не бывало — словно бы и не в чужое государство, словно бы и не к прекраснейшей из женщин!.. Обессиленный от психических затрат Лукас тяжко оперся на опустившийся брус и долго еще вслушивался в удаляющуюся малопонятную беседу.

— Я, кажется, понял. Дракон сидел на краю скалы, а когда ты в него камнем пульнул, он вниз свалился и крылья не успел расправить.

— Ну, теплее, чем в прошлый раз.

— Угадал?

— Не настолько теплее. Пока что стылый погреб сторожки без камина, в феврале прошлого года, в три часа ночи.