Эвермит: Остров Эльфов (ЛП) - Каннингем Элейн

Его жертвы не знали, что за ними следят, так почему бы им не выбрать самый простой путь через лес? Эльф пробрался сквозь заросли и направился по тропинке. Мало что указывало на то, что его преследовали другие шаги, но эльфа это не волновало. Те двое, которых он искал, несмотря на свое плачевное происхождение, были одними из лучших рейнджеров, которых он встречал. Мало кто мог пройти по густой, глубокой траве этой укромной поляны и оставить после себя лишь след росы.

Эльф бесшумно скользил по тропе, его кровь учащалась при мысли о предстоящей победе, столь долгожданной и теперь столь близкой. Эльфы, особенно золотые эльфы, не были поспешными людьми, и за этой утренней миссией стояли годы планирования, десятилетия обсуждений и почти четыре столетия ожидания подходящего средства и момента. Время нанести удар пришло, и его удар будет первым.

Тропинка закончилась у каменной стены, и эльф снова замер, настороженный и наблюдательный. Он присел в тени стены и осмотрел раскинувшуюся перед ним сцену. За стеной был сад, прекрасный, как все, что он когда-либо видел.

По лужайке расхаживали павлины, некоторые из них распускали хвостовые перья, чтобы продемонстрировать десятки переливчатых сине-зеленых глаз. На цветущих весенних деревьях, окружавших отражающий пруд, щебетали блестящие птицы котала. Врожденная любовь эльфа к красоте всколыхнулась в нем, на мгновение отодвинув на задний план срочность его миссии. Легко было бы, размышлял он, наблюдая за садом, эльфам соблазниться таким великолепием.

Так оно и было, заключил он, когда его взгляд поднялся над садом к далекому замку - чуду из заколдованного лунного камня и мрамора. Его золотые глаза сверкнули ненавистью и триумфом, когда он понял, что тропа привела его в самый центр власти серых эльфов. Древняя раса золотых эльфов слишком долго поддавалась господству низших. С новой силой эльф начал планировать атаку.

Его положение вряд ли могло быть лучше: внешние дворцовые сады не патрулировали никакие стражники. Если он сможет поймать свою жертву до того, как она приблизится к дворцу, он сможет нанести удар и уйти незамеченным, а на следующий день вернуться, чтобы нанести новый удар.

Между ним и дворцом был огромный лабиринт, созданный из живой изгороди из самшита. Идеально! Эльф сверкнул лукавой улыбкой. Серая девка и ее домашний человечек вошли в собственную гробницу. Могли пройти дни, прежде чем в этом лабиринте обнаружили бы тела.

У этой затеи были свои недостатки. Сам лабиринт его не беспокоил, но вход в него можно было найти только через сад колокольчиков. Цветы, выращенные как для звука, так и для запаха, доносили до него слабую музыку в утреннем воздухе. Эльф прислушался на мгновение, и его челюсть сжалась. Он уже видел такие сады. Клумбы и статуи были расположены так, чтобы улавливать и направлять малейшее дуновение ветра, так что цветы постоянно напевали одну из нескольких мелодий. Любое нарушение воздушного потока, пусть даже слабое, меняло их песню. По сути, сад представлял собой красивую, но эффективную систему сигнализации.

Поскольку его добыча, несомненно, находилась в лабиринте и двигалась ко дворцу, эльф знал, что ему придется рискнуть. Он легко перемахнул через невысокую каменную стену и промчался мимо любопытных павлинов, а затем проскользнул через сад колокольчиков с легкостью, на которую способны только лучшие эльфийские рейнджеры. Как он и опасался, звонкая песня слегка изменилась с его появлением. Для его чуткого уха это изменение было столь же явным, как трубный звук, и он, пригнувшись за статуей, стал ждать приближения дворцовой стражи.

Прошло несколько тихих минут, и в конце концов эльф расслабился. Его губы искривились в насмешке, когда он представил себе дворцовых стражников - олухов, слишком глупых и простоватых, чтобы распознать собственный музыкальный сигнал тревоги. Они были глухи, как и все серые эльфы. Эльф намеренно игнорировал тот факт, что лишь немногие эльфы, будь то золотые, серебряные или зеленые по происхождению, обладали его тонким слухом для тончайшего сочетания музыки и магии. В конце концов, он был певчим клинков и одним из элиты, обученной древнему искусству пения заклинаний. Тихо усмехнувшись, эльф проскользнул в лабиринт.

В садовых лабиринтах, как он знал, обычно соблюдается общая схема. После нескольких уверенных поворотов эльф начал подозревать, что этот - исключение. Этот лабиринт не был похож ни на один из тех, что он видел раньше. Обширные и причудливые, его запутанные дорожки петляли из одного маленького сада в другой, каждый из которых был фантастичнее предыдущего. С растущим чувством тревоги эльф проходил мимо экзотических фруктовых деревьев, фонтанов, беседок, ягодных грядок, крошечных прудов, наполненных яркими рыбками, и колибри, завтракающих среди лиан красных трубчатых цветов. Больше всего поражали магические дисплеи, изображающие знакомые эпизоды из эльфийского фольклора: рождение морских эльфов, полет драконов, приземление звездолета.

Он побежал дальше, добежав до входа в еще одну садовую поляну. Один взгляд внутрь, и он остановился. Перед ним стоял мраморный постамент, увенчанный большим глобусом, наполненным водой. Конечно же, он не мог пройти мимо этого шара раньше! Он подкрался ближе, чтобы рассмотреть его получше. Внутри шара бушевала магическая иллюзия - страшный морской шторм, который швырял крошечные эльфийские кораблики. На его глазах из волн поднялась морская богиня Амберли, ее белые волосы развевались в шторм, словно молнии. Ей-богу, это снова было рождение морских эльфов!

Сомнений быть не могло. Конечно, даже в этом нелепом лабиринте не могло быть двух подобных зрелищ. Эльф провел обеими руками по своим золотистым волосам, с отвращением к самому себе. Он, эльф, прославившийся не только своими навыками рейнджера, но и талантами владения мечом и певчий клинков, бегал по кругу!

Не успел он еще раз осудить себя, как услышал слабый щелкающий звук неподалеку. Он проследил его до большого круглого сада, окруженного цветами, которые привлекали тучи ярких бабочек. Из сада вело множество дорожек, на которых доминировали бледно-голубые розы на клумбе в форме полумесяца. На одной из вершин голубовато-розовой луны стоял пожилой эльфийский садовник, обрывая кусты роз скорее с энергией, чем со знанием дела.

И снова эльфийский незваный гость улыбнулся. Судя по всему, это был центр лабиринта, и, несомненно, его жертва прошла через него. Старый садовник, если понадобится, в любой момент подскажет ему, по какому пути пошла девушка.

Эльф вошел в сад. Когда он вошел, стая бабочек взлетела, и садовник поднял голову, его серебристо-голубые глаза зажглись нежным любопытством.

Его взгляд упал на незваного гостя, но тот лишь махнул рукой и прочистил горло, как бы приветствуя его.

Нет, только не это! подумал незваный гость в панике. Он не может сейчас предупредить свою жертву!

Кинжал взлетел в воздух, и на лице садовника появилось удивленное выражение. Рука старого эльфа метнулась к лезвию в груди, и он тяжело упал на землю. Его грубая шапка слетела с головы. Из нее высыпалось множество длинных темно-синих волос, пронизанных серебряными нитями.

Синие волосы!

Волнение охватило убийцу, и он стремительно преодолел расстояние между ним и павшим эльфом. Когда он присел рядом с трупом, его внимание привлекла вспышка золота. Он потянулся к нему. Из-под грубой льняной туники садовника он достал медальон с королевским гербом. Эльф нащупал застежку и открыл медальон. Внутри была крошечная картина. Изысканное, безошибочно узнаваемое лицо королевы Амларуил смотрело на него, на ее губах играла нежная, очень личная улыбка.

Это была правда! Убийца выронил медальон и сел на пятки, задыхаясь от восторга. По счастливой случайности он убил короля Заора!

Истошный женский крик прервал его торжество. Одним быстрым движением эльфийский убийца вскочил на ноги и закружился, держа в руках мечи-близнецы. Он оказался лицом к лицу со своей изначальной жертвой. Она была так бела и неподвижна, что на мгновение показалась ему высеченной из мрамора. Однако ни один скульптор не смог бы передать горе и вину, исказившие ее бледное лицо. Костяшки пальцев одной руки прижались к ее рту, а другой рукой она вцепилась в руку высокого мужчины, стоявшего рядом с ней.