Терри Брукс - Крылья Тьмы

Арен ушел глубоко в себя, отправившись назад во времени. Он упражнялся в боевых искусствах с Патринелем на этой самой палубе все те длинные, жаркие дни на знойном солнце. Арен увидел перед собой своего друга и учителя, большого, костлявого и твердого как железо, заставляющего юношу вновь и вновь повторять уроки выживания, которые ему когда–нибудь пригодятся.

Этот день настал, как и предсказывал Патринель. Судьба выбрала это время и это место.

Кри Бега сделал выпад. Это была плавная, непринужденная атака, которая привела мвеллрета к Арену слева, подальше от его клинка, к уязвимой стороне. Но Арен предвидел, что он нападет именно так. Ведомый голосом своего наставника, вспомнив все навыки, приобретенные за долгие часы тренировок, и полный решимости вести себя достойно, он был готов к этому. Не отрывая взгляда от клинка Кри Бега, он выпрямился, еще больше опустил свой палаш, как будто окончательно утратив осторожность, затем резко поднял его и, пронеся под вытянутой рукой мвеллрета, всадил в его тело. Продолжая стремительное движение клинком вверх и нанеся чудовищную рану во всю его грудь, Арен вонзил меч в шею противника.

Мвеллрет отшатнулся назад, нож выпал из его разжавшихся пальцев, бесполезно загремев на деревянной палубе. Из его разинутого рта вырвался сдавленный звук, и невыразительные черты застыли в изумлении. Арен тут же нанес еще один удар, насквозь пронзив грудь Кри Бега.

Он извлек свое оружие и сделал шаг в сторону, в то время как его противник попятился назад к поручням и повис на них. Из его разверстой пасти не вылетело ни одного слова, но в глазах была такая ненависть, что Арен, против своей воли, отскочил от него.

Он все еще старался смотреть в сторону, когда мвеллрет, соскользнув вниз, сел на палубу и перестал дышать.

ГЛАВА 32

Если бы Грайан уже не воспользовалась магией песни желаний, чтобы скрыть свое присутствие, она бы не выжила. Моргавр оказался прямо над ней, когда она повернулась, его рука рванулась вперед, чтобы схватить ее и сжать смертельной хваткой. Но ее защита уже была приведена в действие, и магия изменила направление его движения. Грайан отпрянула в сторону, и его тупые когти задели ее шею, разодрав кожу. Она воздвигла между собой и колдуном стену звука, пронзительно крича в гневе и потрясении, но и его магия также оказалась наготове, вся его фигура в черном плаще была как должно защищена ею. Грайан рассчитывала застать Моргавра врасплох, когда отделила его от мвеллретов, но он был слишком опытен. Чародей подставил ей для атаки свой иллюзорный образ, и она чуть было не поплатилась за свою неосмотрительность.

Рванувшись от него в сторону в вуали звука и движения, она, тяжело дыша, припала к земле у противоположной стены. Моргавр оставался на месте у входа в залу, наблюдая за ней и оценивая впечатление от своего появления.

— Неужели ты думала, что я не буду ожидать твоего появления, моя маленькая ведьма Ильзе? — тихо спросил он. Эти слова прозвучали плавно и почти нежно. — Для этого я слишком хорошо знаю тебя. Я слишком хорошо обучал тебя, чтобы ты не пришла искать меня.

— Ты лгал мне, — ответила она, едва сдерживая свою ярость. — О друиде, о моих родителях и Беке, обо всей моей жизни.

— Ложь иногда необходима для достижения наших целей. Ложь делает возможным то, в чем в противном случае нам было бы отказано. Ты ощущаешь, что тебя неверно использовали?

— Я чувствую, что меня превратили во что–то омерзительное.

Она шагнула влево, пытаясь отыскать слабое место в его защите. Грайан чувствовала, как нарастала его мощь, это было подобно жару от пламени. Вскоре он бросится на нее. Она действовала слишком медленно, была чрезмерно уверенной в себе и утратила преимущество неожиданности.

— Ты сама сделала себя тем, что ты есть, — сказал он ей. — Я лишь предоставил тебе возможность осуществить это. В любом случае ты впустую потратила свою жизнь. Твой отец предпочитал держать тебя подальше от друида, и за это я был благодарен. А вот пытаться держать тебя подальше от меня было ошибкой.

— О тебе он ничего не знал! Ты убил и его, и мою мать без всякой причины! Ты выкрал меня, чтобы сделать своим орудием! Ты использовал меня в своих целях, и продолжал бы делать это всегда, если бы я не открыла правду!

Он слегка приподнял плечи, как будто отрицая свою вину. Его высокая фигура наклонилась к ней, будто для того, чтобы накрыть ее своей тенью, как сетью.

— Как же друиду удалось убедить тебя в этой правде, маленькая чародейка? Прежде ты бы ни за что не поверила ему. Или это твой брат рассказал тебе?

Ей не хотелось ничего ему объяснять, не хотелось даже говорить с ним. Она хотела, чтобы он исчез из ее жизни, с земли, по которой она ходила. И из ее памяти, если бы это было возможным. Грайан так страстно ненавидела Моргавра, что ей казалось, будто находясь с ним в этом пространстве, она ощущала его зловоние, — но это был не запах его тела, а смрад, исходивший от зла. Все, что имело отношение к нему, было для нее столь отвратительным, что она просто не могла думать о чем–то ином, кроме как желании оставить его далеко позади любым способом.

— Тебе не следовало приходить за мной, — сказала она ему, делая еще один шаг в сторону, наращивая свою магию в ответ на воздействие его волшебства.

— Тебе не следовало предавать меня,— ответил он.

Могущество песни желаний было порождено земной магией, впитанной из эльфийских камней ее предком, Вилом Омсвордом, и переданной его потомкам. Для носителя магии песни желаний, полностью овладевшего ею, почти не было невозможного: он мог и отнять, и вернуть жизнь. Но Моргавр обладал подобной же магией, которая была столь же могущественной. Его магия скорее основывалась на самой его сущности. Ей было положено начало при его рождении в темных пределах Диких Дебрей. Его и его сестер–чародеек Малленрох и Мораг. Эта магия подпитывалась жаждой власти и оттачивалась экспериментами над живыми существами. Принуждаемый особой формой безумия, он искал способ приумножить могущество, которым обладал с рождения, и таким образом продлить годы своей жизни.

Он нашел этот способ довольно рано, когда был еще молод, обнаружив, что, пожирая жизни других, он вбирает в себя их жизненную силу. Похищая души, он увеличивал свою жизнестойкость и утолял голод. Это довольно легко, давным–давно сказал он ведьме Ильзе, стоит лишь однажды преодолеть свое отвращение к этому процессу.

Все эти годы она терпела его безумие, потому что считала его союзником в достижении своей величайшей цели — уничтожении друида Странника. Она понимала, что он собой представляет, и тем не менее позволила себе стать его марионеткой. Она разрушала себя ради него, хотя разум говорил ей, что этого не следует делать. В самом начале это казалось ей единственным выбором: она осталась сиротой, а он обманул ее. Но она быстро повзрослела, и ее сиротство уже давно не оправдывало их союза. Она все еще была бы с ним, если бы не Бек. Не могла она и утверждать, что была ребенком и у нее не было другого выбора, кроме как стать тем, кем он сделал ее. На самом деле она охотно приняла его усилия, усвоила его образ мыслей и методы и возжаждала стать частью его безумия, могущества, которого он домогался. Это делало их виновными в равной степени.