Константин Ветошко - Три стороны медали

Почти одновременно расправился со своим противником и Мур. Могучий оборотень отчаянно отбивался, но грау все-таки дождался ошибки зиранца. Сначала он кончиком меча разрубил кольчугу и прочертил кровавую полосу на плече наемника, а потом его клинок глубоко впился в бок здоровяка. Даже смертельно раненный тот еще пытался сражаться, но страшный прямой удар, как бумагу смявший шлем, прервал агонию.

Повсюду гвардейцы медленно, но верно теснили противника. То ли благодаря выпитому зелью, то ли просто осознавая, что у них нет другого выхода, бойцы Сплава с остервенением рвались вперед, не замечая потерь. Наемники тоже сражались умело, но сегодня сдержать натиск гвардейцев было не в человеческих силах.

Порадоваться победе или хотя бы поправить перекосившийся шлем Торстен не успел — на него накинулся еще один наемник, чьи латы с головы до ног были заляпаны багровым. С трудом отбивая неестественно быстрые, сильные и точные удары полутораручного бастарда норд с холодком страха и одновременно дрожью предвкушения увидел, как яростно сверкали под забралом оранжевые глаза противника. Зиранец, едва не прикончивший Торстена в их прошлую встречу, на этот раз горел желанием расправиться с гвардейцем раз и навсегда.

Чувствуя как хлюпает в сапоге кровь, Торстен криво усмехнулся — похоже, судьбе было угодно скрупулезно восстановить все детали его первого боя с этим наемником. Вот только сейчас зиранец не собирался отступать, и шансы норда остаться в живых таяли с каждой секундой.

Сверху будто разом ударила тысяча колоколов. Оглушенный гвардеец с оторопью увидел, как прямо на него несется огненный шквал. Все что Торстен успел сделать — поднять щит в напрасной попытке защититься от смертоносной магии. Его противник, забыв, что он надежно защищен от ярости стихий, тоже дрогнул и отшатнулся.

Гирские магии не зевали. Совсем чуть-чуть не долетев до гвардейцев, жидкое пламя угасло, и к ним докатилось лишь облако удушливого пепла. Волна жара на секунду окутала солдат, вырвав из груди Торстена стон. Зажмурившись и задержав дыхание, норд почувствовал, как обгорают брови и ресницы, и отчаянно вжался забралом в доски щита.

Всего несколько секунд, и облако раскаленного воздуха рассеялось, но даже этих мгновений хватило, чтобы у кого-то из гвардейцев затлелась надетая поверх доспехов накидка. Стоило вдохнуть, как от едкой гари запершило в горле, и Торстен закашлялся. Встряхнув головой, норд опустил щит и поспешил поймать взглядом противника.

— Сдохни! — выкрикнул наемник, ринувшись вперед. Торстен с трудом разобрал в этом яростном рыке слова. Казалось, что на него напал дикий зверь, неведомым образом обретший человеческий облик.

— Сам подыхай, скаренная нелюдь, — сквозь стиснутые зубы прошипел в ответ норд, медленно отступая под градом ударов. Злость требовала выхода, хотелось немедленно расправиться с дерзким врагом, но пока схватка складывалась не в его пользу.

Пожалуй, если бы бой только начался, Торстен смог бы противостоять наемнику на равных. Выпитое зелье усилило реакцию, наполнило мышцы силой, а недостатка в боевом опыте он и так не знал. Но сейчас уже порядком вымотанный и израненный норд не имел ни единого шанса. Он ушел в глухую защиту, надеясь только на помощь друзей, но остальные гвардейцы и сами вовсю рубились с наемниками и, как назло, сейчас никто не мог прийти на помощь.

Длинный меч зиранца, даже встреченный клинком Торстена, в очередной раз продавил защиту и отскочил от покореженного шлема. Это удар отдался неожиданно резкой вспышкой боли и заставил норда отбросить осторожность. Стоило наемнику, закрываясь от укола в бедро, немного отвести вперед и наклонить щит, как гвардеец резко вбросил вперед левую руку, пытаясь зацепить его краем собственного щита. Как ни странно, этот немудреный прием удался.

Отведя щит противника, Торстен рубанул, метя в шею, но проклятый наемник опять оказался быстрее, парировав удар своим клинком. Норд попытался провести подножку, но зиранец с пугающей легкостью устоял на ногах, да еще и успел боднуть гвардейца головой. Ремень шлема, затянутый под нижней губой, не нашел другого времени чтобы лопнуть, и стальная стрелка покореженного шлема больно впечаталась в переносицу.

По лицу вновь заструилась ручейки крови, а перед глазами все поплыло, зато, уже отшатываясь, Торстен успел нанести новый удар, метя в левую руку. Меч напрасно проскрежетал по наручу наемника, но походя клинок рассек одну из лямок щита. Отступив на несколько шагов, норд пытался перевести дух. В голове словно били в набат, легкие горели, во рту было солоно от крови, жутко хотелось пить. Но янтарноглазый наемник и не думал оставить его в покое.

Метнув в гвардейца ставший бесполезным щит и ухватив бастард двумя руками, зиранец ринулся вперед. На несколько вялых контратак он даже не обратил внимания: меч Торстена раз за разом бессильно отлетал от стали лат. А вот сам норд под натиском зиранца пятился назад. На его клинке прибавилось глубоких зарубок, меч наемника отрубил край щита, а гвардеец все никак не мог сподобиться на действительно точный и сильный удар.

Атаки оранжеглазого были очень опасны, но Торстен верил, что ему еще представится шанс развернуть переменчивую удачу. Гвардеец полностью отдался бою, ловя каждое движение зиранца, реагируя даже не на сами удары, а на язык тела противника. Все вокруг перестало существовать, остался только он и его враг. Естественно, остальной мир не простил такого пренебрежения и поспешил о себе напомнить.

Уходя от очередного размашистого удара, Торстен сделал шаг назад и запнулся о чье-то тело. Упал он неудачно — что-то острое уперлось в бок, едва не пробив доспех. Ребра стрельнули острой болью, но у норда были и куда более серьезные проблемы. Наемник коршуном накинулся на лежащего противника.

Второй раз за этот бой Торстен оказался на земле. Чувствуя себя перевернутым на спину жуком, гвардеец отчаянно защищался, но зиранец с глазами, сверкающими расплавленным золотом, не собирался отступаться. Тяжелый бастард расколол щит, и левая рука взорвалась вспышкой боли.

Извиваясь на земле, Торстен отчаянно махнул мечом, но, естественно, не достал возвышавшегося над ним противника. Непривычное чувство бессилия окутало разум, и он застонал. Не от ужаса, не от боли. Досада — вот что могло стать последним чувством в жизни норда.

Но сегодня удача благоволила Торстену. Наемник не успел добить беспомощного противника и отвлекся на еще одного гвардейца. Этот солдат был из тавта Керита и оказался в отряде с последним пополнением. Не самый лучший боец, но и не из последних, сейчас он допустил серьезную ошибку. Потеряв где-то свой щит, гвардеец понадеялся на то, что зиранец полностью поглощен расправой над Торстеном, и решил прикончить его одним ударом.