Татьяна Турве - Испытание на прочность

— Не смешно, — отрезала Янка, чтобы заранее развеять все его надежды. — Я вообще думаю, надо нам обратно в Город перебираться. А то что мы здесь зимой будем делать?

Папа не ответил, расплылся в широкой улыбке все с тем же неопределенным выражением. Нет, сегодня он себя ведет определенно ненормально, хоть участкового врача на дом вызывай!

— Ну как думаешь? — поторопила его Яна. На душе стало тоскливо и неуютно, есть совсем расхотелось.

— Об этом мы вечером поговорим, — после короткой паузы отозвался отец и негромко замурлыкал себе под нос расхожий мотивчик, разворачивая на весь стол забытую дедушкой газету.

"О чем это — "об этом"?.. Ой, нужно было сидеть и молчать в тряпочку, зря я ляпнула! Пока не сказано ничего конкретного, то можно еще что-то изменить, остается надежда… Не хочу я никаких разговоров, хватит с меня!.."

— Ты что, обиделась? — папа с участием заглянул ей в лицо и, подойдя поближе, похлопал по плечу, изображая искреннюю заботу.

— С чего ты взял? — оскорбленно хмыкнула Янка и независимо вздернула плечом, сбрасывая его ладонь.

— На обиженных воду возят, — поставил в известность отец и легонько щелкнул ее по носу. Яна усилием воли сдержала улыбку, напустив на себя вид тысячелетнего каменного сфинкса: пусть он не думает, что она после первой же шутки растает и всё простит! Как минимум несколько дней нужно держаться с ним официально, без всякого там панибратства — чтобы он осознал свою ошибку и сделал соответствующие выводы. (Обычно ей не удается слишком долго на кого-нибудь обижаться, остывает уже на следующий день — забывает, с чего все началось. Но в некоторых вопросах надо уметь проявить принципиальность! А не то останется на всю зиму куковать в Измайлово — вдали от подруг, от любимого Города и цивилизации…)

Оставив завтрак почти нетронутым, Янка побрела в свою комнату собираться. Наряжалась черепашьими темпами, то и дело вздыхая и забывая, зачем она, к примеру, открыла этот шкаф или взяла с этажерки эту тетрадь. Мысли были заняты чем угодно, только не лицеем. Выскочила из комнаты уже около девяти, взвешивая мысленно свои шансы: если поторопится и проявит оперативность, а после этого еще и влезет удачно в пригородную маршрутку, то есть небольшая вероятность приехать на вторую пару вовремя. Ярик отметил ее появление в коридоре жизнерадостным ржанием, тыкая пальцем в Янкины изящные полусапожки на высоком каблуке и короткую юбку (которой та решила закрыть осенний сезон, просто для поднятия настроения). Она смерила его мрачным взглядом, опять ничего не понимая, как за завтраком с отцом:

— Чего радуешься?

— На мотоцикле будешь хорошо смотреться, — с искренним убеждением проинформировал брательник.

— Не мог раньше сказать!.. — воскликнула Яна в сердцах и метнулась обратно в свою комнату переодеваться.

— Имей в виду, у тебя есть ровно две минуты! — возвестил ей вслед брателло. — Засекаю время.

И как по закону подлости, через минуту в коридоре требовательно запиликал телефонный звонок. Ярик трубку не брал (из принципа, надо полагать), а Яна от спешки никак не могла расстегнуть змейку на куртке. Телефон мол бы уже раз двадцать умолкнуть и оставить ее в покое, но не замолкал, трезвонил снова и снова. (Наверняка папе или бабушке названивают из-за каких-то пустяков, а ей опять за всех отдуваться! Да что за день такой!..)

За рекордное время преодолев галопом весь коридор и изрядно запыхавшись, она сдернула трубку:

— Да! — выдохнула сердито.

— Яну можно? — раздался в ответ невыносимо знакомый голос.

— Это я, — не веря своим ушам и даже не пытаясь сдержать расплывшуюся по лицу улыбку, пробормотала Янка. — Богдан?

"Неужели Галька ему опять всё раззвонила? — подумала мельком. — Когда только успела…"

— Он самый. Я вот почему звоню… — и замолчал, словно раздумывал, для чего же он, собственно говоря, звонит. Янка решила не торопить — уж что, а молчать в унисон они умеют в совершенстве…

— Тебя еще долго ждать? — сердито осведомился Ярик, просовывая нос через входную дверь, и выразительно похлопал себя по руке, где полагается носить часы.

— Едь без меня! Я на автобусе, — сообщила Янка с гулко колотящимся сердцем, лишь бы он отвязался и дал спокойно поговорить. Но брательник не уходил, пристроился боком в дверях, упершись ногой о дверной косяк, и посматривал на нее весьма благожелательно, хоть и не без легкой насмешки. Что, видимо, означало, что он согласен ее подождать без всяких наводящих вопросов и выяснения причины, рискуя сам опоздать в универ. Неужели догадался, кто звонит?… Нет, все-таки при всем его ворчании, гипертрофированном чувстве юмора и едких комментариях в Янкин адрес на брателло можно положиться.

Последняя, четвертая по счету пара заканчивалась в двадцать минут пятого. Когда они с девчонками высыпали во двор, на улице уже начинало смеркаться, а на лицейском крыльце, тускло освещенном единственной чахлой лампочкой, их честную компанию поджидали Андрей с Богданом, два доблестных "орла". "Совсем как в старые добрые времена", — словила себя на счастливой мысли Янка, не решаясь первой подойти поближе. (Вечно в его присутствии нападает этот идиотский ступор, двух слов связать не может!) Ни холод, ни декабрьская темень, что грозила накрыть Город через полчаса, ни загазованный автобус, в котором ей еще предстоит трястись по дороге домой, не имели больше ровным счетом никакого значения. Но Галина батьковна не дала расслабиться и заслуженно выпасть в кайф, возвестила торжественно на все крыльцо:

— Янка сегодня опоздала на вторую пару!

— Это надо отметить, — без промедления отозвался Андрюша, скалясь во все свои тридцать два. Богдан ничего не сказал, только улыбался, не отводя от нее взгляда. Они, наверное, сейчас похожи для непосвященных на парочку сумасшедших, что устроили посреди улицы игру в гляделки…

— Смотрите, у них прически одинаковые, — вмешалась Алинка, указывая на Андрэ и стоявшую неподалеку Юльку, что сварганила на днях удачную новую стрижку. И в самом деле, их прически до смешного походили друг на друга: длинная челка до бровей, аккуратный пробор, коротко остриженный затылок, что придавал обоим вид задорный и немного хулиганистый. Только цвет разнился: темный у Юльки и пшенично-русый у Андрэ.

— Под меня косит, — с глубоким удовлетворением констатировал Андрей, на что Юлька с жаром возмутилась:

— Это ты под меня косишь!

— Ей далеко добираться, подвезешь? — ухватив Яну за руку, спросила Галька у Богдана. Не успела Янка и рта раскрыть, как он с охотой согласился:

— Не вопрос! Тебе куда?