Павел Александров - Путь миротворца

Теламон подошел к колеснице и, обернувшись к ошеломленному подозреваемому, добавил:

— Изволь провести эту ночь в доме, миротворец. Никуда не выходи. Если выяснится, что с епископом Ортосом решил свести счеты ни кто иной, как ты… — Теламон помедлил. — Пожизненного Шарата тебе не избежать, я обещаю!

Марк вернулся в дом и в полном изнеможении рухнул в плетеное кресло, чувствуя, что еще минута, и он сойдет с ума. Епископа перенесли в верхнюю комнату, оставив внизу одного сонного, зевающего воина с копьем. Сверху слышались приглушенные голоса лекарей, которым пытались помогать Харис, Никта и Флоя. Иалема нигде не было, вероятно, Теламон забрал его на допрос свидетелей.

«Пусть ищет, — рассеянно думал Марк. — У него нет никаких доказательств. Да и сам Ортос подтвердит мою непричастность, когда придет в себя… не может же быть, чтобы он умер! Нет, он не умрет, это просто исключено!»

Наступало утро, под которое Марк крепко уснул. Спал он недолго.

— Вставай, Маркос!

Сквозь разлипающиеся веки он увидел тормошащую его хранительницу.

— Что с Ортосом? — холодея, спросил Марк, мгновенно сбросив с себя сонный дурман.

— Он еще жив…

— Что значит еще?

— Он хочет что-то сказать тебе.

Марк взлетел вверх, чуть не сбив стоящего в дверях лекаря. Неестественно бледное лицо епископа казалось парализованным, глаза устремлены в одну точку. Стрелу из него извлекли, но на груди через перевязь проступало кроваво-черное пятно.

— Брат Ортос, как вы? Как вам помочь? — бросился к кровати Марк, но Харис предостерегающе остановил его.

— Он не может говорить. Стрела была отравлена.

Марк, недоумевая, переводил взгляд от него к епископу.

— Но… Никта сказала…

— Он шевелит пальцами, — сообщил Харис, дергая мышцами на лбу, словно от колючей боли. — Мы разговариваем с ним древним военным языком пальцев.

— Он слышит нас? Брат Ортос, вы видели кто стрелял в вас? Кто это был?

Пальцы епископа держались за ладонь Хариса, еле-еле настукивая какие-то позывные.

— Что он говорит? — Марк замер, уставившись в мертвенное лицо епископа.

— Он говорит: ты скоро… скоро встретишься с тем, кто стрелял. Мужайся… ищи небесной силы… ибо легко потерять все человеческое, когда встретишь его.

— Кто он? — вскричал Марк. — Скажите кто, я не боюсь его!

— Брат мой, — произнес Харис, переводя сигналы епископа. — Я больше не смогу… помогать тебе. Иди на южную гряду Диких гор… найди учителя Калигана… он научит тебя всему.

— Мне никто не нужен! — громко ответил Марк, опасаясь, что епископ не услышит. — Мне нужны только вы!

— Прости меня, Маркос, — передал Харис. — Я не знал, как с тобой говорить, какие слова подобрать… я часто не понимал тебя. Может быть, ты поймешь меня… я счастлив… я счастлив, что был твоим проводником. Радость жизни вернулась вместе с тобою, горечь утраты прошла. Храни свое сердце. Найди свое призвание. Продолжай идти путем миротворца.

Невольно отвернувшись, Марк увидел, что по лицу хранительницы медленно тянется крупная слеза. «Неужели она смирилась с тем, что все кончено?» Флоя сидела на стуле, обхватив руками голову.

Епископ с болью кашлянул, по лицу пробежала судорога:

— …Найди Калигана, прошу тебя. Приведи его… он поможет и мне, — перевел Харис.

Глаза епископа вдруг помутнели и начали закатываться. Он погружался в беспамятство.

— Если так, я готов! — поспешил ответить Марк. — Где его искать? Брат Ортос, слышите, где мне найти его?

Сделав огромное усилие, епископ вновь поднял глаза к Марку.

— Тропа начинается… в Лунном лесу… сразу за домом. Она ведет к Песчаному утесу… — Харис что-то отсигналил епископу и произнес от себя. — Я знаю, где это.

— Мы пойдем сейчас же! — решительно вызвался Марк.

— Стой, стой, — зашептал Харис. — Он что-то говорит… берегитесь… берегитесь… не понимаю! Будьте… все… едины… будьте вместе… все, он потерял сознание!

— Он сказал достаточно, — заключил Марк. — Я должен привести учителя Калигана, остальное неважно.

Лицо епископа побелело еще сильнее. Медлить было преступно.

— Никта, — Марк решительно глянул в ее невыспанные глаза. — Никта, ты же умеешь исцелять!

— Я молилась всю ночь, — шепнула хранительница, и Марк уловил в ее голосе подавленность, словно она только что разочаровалась в жизни. — Передо мной какая-то стена. Что-то случилось здесь, с этим домом, со всеми нами.

— О чем это ты?

— Сюда пришло зло. Оно поселилось среди нас…

— Не говори так. Какое зло? Просто мы все подавлены этой подлостью, — быстро проговорил Марк, но тут осекся. А вдруг епископ был прав? Вдруг он, Седьмой миротворец, породил некое чудовище?

— Тебе нужно уходить, — к хранительнице вернулась прежняя решительность. — Теламон что-то замышляет против тебя. Он уже допрашивал нас всех по одиночке, выбирал из наших слов только то, что ему было выгодно.

Они втроем спустились в гостиную, оставив с епископом неусыпного лекаря. Стражник с копьем, приставленный Теламоном, спал на стуле, уткнувшись головой в стол. Марк накинул вещевой мешок, бросил туда ломоть хлеба, флягу и плащ.

— Я ухожу в горы. Кто со мной?

— Я останусь с Ортосом, — сказала хранительница. Голос ее дрожал, казалось, она вот-вот расплачется. — Харис, иди с ним. И да хранит вас Спаситель.

За спиной неприятно скрипнула дверь, и на пороге показался Теламон, бесцеремонно оттолкнув с дороги заплаканную Флою.

— А как же приказ оставаться в доме?

На лице его светилось ликование, как у полководца, увидевшего белый флаг над вражеской крепостью. За ним топтались на месте два рыцаря в тяжелых пластинчатых доспехах. Стражник с копьем, услышав голос начальства, вскочил на ноги, делая вид, что спать не собирался.

— Мы что, до новой эпохи должны здесь сидеть? — резко ответил Марк. — Мы идем за помощью.

— Никуда вы не идете! — властно заявил Теламон и гадко ухмыльнулся.

— Что это значит?

— Это значит, что ты оказался тем самым убийцей, который выпустил самострельную стрелу в епископа Ортоса.

Не дав Марку опомниться, Теламон пригласил в дом двух пожилых крестьян, похоже, мужа и жену.

— Это он?

— Он, он! — оживился крестьянин одновременно с женой. — Да, только у того плащ был темный и какая-то штуковина за спиной…

— В темноте все плащи темные, — победно проговорил Теламон. — А самострел где спрятал, миротворец?

Не веря в происходящее, Марк буравил взглядом золоченую кольчугу. Флоя на цыпочках пробралась к друзьям и стала рядом.