Андре Нортон - Ведьмы из Эсткарпа

Опять молчание в ответ. Нетерпение сменилось иным чувством — благоговением, а быть может, и страхом. Но что Гунноре до законов, установленных людьми? Ее благосклонности может искать и порядочная женщина, и самая последняя шлюха.

Внезапно и бесшумно распахнулась та, другая дверь. Еще одно приглашение? Оставив лежать на полу под плащом копье и узелок, Герта подошла к дверному проему. Здесь аромат цветов и трав ощущался сильнее. У резной колонны возвышалась подобно алтарю кровать; в голове и в ногах ее стояли две жаровни, из которых клубами поднимался к потолку пахучий дымок. Резной узор на колонне был все тот же — колосья и ветви.

— Отдыхай, — вновь прошелестел голос. Герта, которой вдруг неудержимо захотелось спать, как некоторое время назад — есть, подошла к кровати и медлительно улеглась, вытянулась во всю длину своего усталого тела. У нее болела каждая косточка. Загустевший дым накрыл ее точно одеялом. Она смежила веки.

Ей привиделась комната, большая часть которой тонула в полумраке. Герта ощущала присутствие других людей: они приходили и уходили, оживленно беседуя между собой. Однако никто из них не обращал на девушку ни малейшего внимания. Потом вдруг одна из фигур приблизилась, и она увидела хорошо знакомое, хотя и немного позабытое за годы разлуки, лицо.

— Элфреда! — воскликнула она. Или подумала? Трудно сказать. Мачеха улыбнулась Герте, сложив руки в древнем приветствии.

— Голубка моя, голубка, — слова успокаивали словно исцеляющая мазь, наложенная на свербящую рану.

Герте вспомнились вдруг все события прошедших лет, и она не смогла удержаться от слез. Выплакавшись, девушка почувствовала, что ей стало легче. Тень Элфреды повлекла ее за собой мимо с головой ушедших в работу людей в залитую светом келью. Там их ждали. Герта невольно опустила глаза: таким ослепительно ярким было заполнявшее комнату сияние. Она услышала вопрос и ответила на него со всей искренностью:

— Нет, я не хочу лишиться того, что ношу в себе. И прижала руки к животу.

Сияние сделалось еще ярче. Герта заговорила снова, отвечая уже на другой вопрос:

— У меня две просьбы. Чтобы этот ребенок был только моим, чтобы не унаследовал ни черточки от того, кто овладел мной. И чтобы тому, кто не будет его отцом, пришлось ответить за свои грехи.

Довольно долго ничего не происходило. Потом вдруг из самого центра сияния вырвался луч света. Хотя Герта не была искушена в таинствах Гунноры, она поняла, что это означает.

Ее первая просьба услышана. Ребенок, который родится, будет только ее ребенком. И судьба его в надежных руках.

Герта подождала, но продолжения не последовало. Сияние померкло — Великая ушла. Но Элфреда осталась, и девушка обернулась к ней:

— А как же вторая просьба?

— Месть — не для Великой, — покачала головой тень. — Она дарит жизнь, а не смерть. Ты избрана породить нового человека, и в этом она тебе поможет. Что же до остального… Нужно идти другой дорогой. Но заклинаю тебя, не ходи, — ибо тьма порождает мрак.

Произнеся эти слова, Элфреда исчезла. Герта осталась одна. И погрузилась в глубокий сон, который не нарушали никакие сновидения.

Проснувшись, она почувствовала себя отдохнувшей душой и телом, как будто, пока она спала, кто-то поставил ей пиявки, которые вытянули все болезни и напасти. Сколько прошло времени, она не знала. Уголья в жаровнях остыли, аромат цветов был едва ощутим.

Герта опустилась на колени у колонны и коснулась лбом пола в безмолвной благодарности.

Но ни целительный сон, ни предостережение Элфреды не смогли ничего поделать с пылавшей в ее груди жаждой мести.

Выйдя в соседнюю комнату, Герта обнаружила, что стол накрыт. Она перекусила, раздумывая, куда направиться. Родичи — ни ближние, ни дальние — не дадут ей приюта. Изгнав ее, Куно тем самым объявил о ее позоре всему свету.

В пояс ее зашито несколько бриллиантов, отнюдь не чистой воды, да немного монет. Она умеет читать, писать, петь, но этим на жизнь не заработаешь. Умеет различать травы, готовить мази, вышивать — ну кому все это надо?

Герта расстроилась, но лишь чуть-чуть. С самого момента пробуждения девушка ощущала в своем сердце тихую радость и странную уверенность, что все будет в порядке. Она решила заглядывать в будущее не далее, чем на день.

Если идти прежней дорогой, то вскоре доберешься до двух крепостей. Сначала Северный Дол, маленькое поселение, скорее всего, пришедшее в упадок. Его правитель погиб в битве у Милосердного перевала вместе с сыном-наследником два года назад. И кто там теперь заправляет — неизвестно. Быть может, крепость вообще заброшена. А дальше — Гиблый Дол.

Гиблый Дол! Герта поставила на стол пустой стакан. Гиблый… Дол…

Гиблый Дол был местом не менее таинственным, чем Святилище Гунноры. И если верить ходившим про него слухам, куда более опасным. Быть может, горная тропа, древностью не уступавшая этой крепости, изначально вела именно туда.

Герта стала вспоминать, что ей известно о Гиблом Доле. Там, где-то высоко в горах, есть Круг Лягушек. Люди поднимаются туда, чтобы попросить об исполнении своих желаний. По слухам, все просьбы выполняются. Что говорила Элфреда? У Гунноры требовать смерти бесполезно, надо избрать другой путь. Быть может, разгадка ее непонятной фразы — Гиблый Дол?

Герта с вызовом огляделась — не почувствует ли осуждение в самой атмосфере комнаты. Но ничего подобного не случилось.

— Благодарю за еду, — произнесла она, как полагалось по обычаю, — благословляю приют и, выходя в дорогу, желаю только добра.

Скрепив плащ застежкой у горла, она накинула на голову капюшон. И, держа в одной руке узелок, а другой сжимая копье, вышла на солнечный свет. Взгляд ее устремлен был на далекие горы — за ними лежал Гиблый Дол.

К полудню она добралась до окружавших Северный Дол утесов и задержалась, чтобы получше разглядеть крохотное поселение внизу. Оно было обитаемым: из труб поднимался дым, на снегу виднелись следы санных полозьев и ямки, оставленные ногами людей. Сама же крепость выглядела заброшенной и не подавала признаков жизни.

Сколько еще осталось пути до Гиблого Дола, Герта не знала, а зимой темнеет быстро. Один из домиков внизу был побольше других. Некогда Северный Дол постоянно служил привалом пастухам, тащившим тюки с овечьей шерстью на рынок в Комм Хай. Конечно, какой там нынче рынок, однако постоялый двор, быть может, еще существует и ей не откажут в приюте.

Дорогу вниз развезло, и Герта совсем запыхалась, пока добралась до замеченного с горы дома. Она не ошиблась: над дверью были прибита поблекшая от времени вывеска, которая извещала, что здесь находится постоялый двор. Навстречу девушке попались двое мужчин. Они так уставились на нее, словно она была не она, а какой-нибудь дракон. Видно, чужаки редко заглядывали в Северный Дол.