Елена Белова - Сердце феникса. Все исправить

Изящные гибкие тела, готовые в любой момент раствориться в тумане, светлые крылья, над которыми всегда трепещет облачко радуг, серебристые волосы, стекающие на плечи дождевыми струями, и бездонные глаза, от которых так трудно оторвать взгляд.

Они совсем иные. Они... красивые. Они такие... такие... хрупкие.

Очарованные обманчивой слабостью воздушного народца, люди как-то забывали, что тонкие руки и нежные крылья сильфов способны остановить ураган или смести молниями небольшую гору.

А вот Март не забыл.

Он совсем не удивился бы, увидев, как серебристый баллон лопается в руках молодого сильфа Инну...

Резкий взмах крыла, обманчиво легкое движение — над берегом небольшой речки почти мгновенно сгущается туман... облако... тучаДождь.

Ливень.

Упругие струи вспарывают воздух и хлещут по песку, на укрытой хвоей земле стремительно разрастаются лужи, а поверх них, между деревьями, будто сам собой вскипает туман, накатывает холодными волнами, и его не отгонишь, и от него не спрячешься.

И первый серый, глотнув сырого горьковатого тумана, замирает на бегу и падает, так и не выпустив из рук где-то подхваченное «мясо». И наступает тишина, в которой остаются только шорох капель и удивленные голоса. И нерешительно — один за другим — поднимаются на ноги бойцы штурмовых групп, на которых внезапно перестали нападать.

Фыркает, отряхивая мокрые рыжие волосы, девушка-феникс — серые убийцы отрубились очень кстати, интересно, кому бы за это сказать спасибо. Ведь у нее как раз кончились ножи...

Черноглазый мальчик Марк, уже зажмурившийся под занесенной серой рукой, открывает глаза и видит своего несостоявшегося убийцу, бьющегося в судорогах прямо на чьей-то могиле...

А крылья сильфов уже раскрываются над новой местностью.

Дождь хлещет по горбатым улицам старинного эстонского городка...

...по песку заброшенного пляжа Вологды...

...по крышам трейлерного парка в Юме...

...по обманчиво старинным вигвамам индейской резервации...

...по пламени, охватившему территорию нефтехимического комбината...

...по апельсиновой роще в Марокко...

...по воде и железу северного порта — хотя здешние морпехи уже показали наглым вторженцам, что вторгаться им нужно было куда-нибудь в другое место, потому что нашим бравым парням не нужно огнестрельное оружие, чтобы дать жару незваным гостям.

Идет дождь. Клубится туман.

И тает дайи...

Как меняется мир? Порой шумно. В грохоте орудийных залпов, в треске салютов, в гуле бесконечных строек. В криках толп — ах, как вспыльчивы и нетерпеливы люди.

Порой — тихо. В негромких разговорах за полированными столами, в падении флага с высокого шпиля... в чьем-то росчерке на бумаге с державным гербом. Иногда именно с росчерка пера и начинают грохотать орудия в мирных дотоле долинах...

Порой — ярко. В фейерверке шоу, в талантливой книге или блестящем фильме, меняющем взгляды целого поколения. В Сети, которая возникла внезапно и непредсказуемо, связав между собой тысячи людей, миллионы, десятки миллионов...

Порой — совершенно безмолвно. В темном зале, где замер, прижав руку к контактам панели управления, измученный человек не то с седыми, не то просто со светлыми волосами. В его хриплом дыхании, будто под непосильной тяжестью. В теплых ладонях на его плечах и запястьях — немой поддержке зеленоглазого мага и молодого демона. В пляшущих нитях энерголиний, постепенно сплетающихся в неразрывную блистающую сеть.

В почти неслышном: «Сделано», — прозвучавшем в напряженной тиши громче крика.

В облегченном вздохе, когда рука бессильно падает с панели, а ровный гул станций не сбивается с ритма. Синхрон — рассчитанный, выплетенный, выстраданный — налажен. Рукотворный барьер отныне и навсегда защищает этот мир.

И бесшумно, но бесповоротно меняет свое течение река времени, которой уже никогда, никогда, никогда не пойти по прежнему руслу.

Все.

Глава гильдии Видящих смыкает руки на хрустальном шаре, потому что все равно больше ничего не видит через пелену невольных слез.

Все. Все. Все. Хвала Свету, все.

Альтернативная реальность стала единственной.

Глава 39

ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

— Ура! Ура!!!

— Ва-дим, Ва-дим, Ва-дим!

— Вадим — Лёш! Вадим — Лёш!

— Слава победителям!

И черное небо рвет очередная вспышка салюта. Исполинская, изумительно прекрасная золотая «роза» стремительно распускается в бездонной темноте, несколько секунд переливается золотым, алым и белым, а потом кружится, роняя лепесток за лепестком... и вспыхивает, превращаясь в сказочно прекрасную жар-птицу.

— А-а-а! — снова заводится толпа.

— Маги форева!!!

— За любого замуж! Соловьев, я твоя!

— Размечтались, — шепчет кареглазая девушка, и темноволосый маг немедленно наклоняется к ней. Услышал...

— Иногда мечты становятся реальностью, — шепчет он, и от знакомого доверчивого жеста — лоб ко лбу, от теплоты его голоса сами собой закрываются глаза... — но не в этом случае. Потерпи, Лина... Уже ведь недолго?

— Всего несколько минут осталось. Пойдем его поищем...

Жар-птица меняется на прекрасный парусник, который на глазах восхищенных зрителей одевается в белоснежные паруса, и Ян счастливо улыбается. Во-первых, потому что изумительно — до щекотки в глазах — красиво, во-вторых, потому что его работы, «Волшебный сад» и молодильные цветы, тоже вызвали бурю восторга (за цветы дамы вообще подрались). Заказов уже на четыре недели вперед. В-третьих... ну, в-третьих, отец приходил. Принес его книги — не уничтожили их, оказывается, — и попросил прощения. Сказал, что уже обратился к горным ведьмам с просьбой уничтожить алтарь. Больше жертвоприношений младших сыновей в роду Долински не будет.

— Давай пригласим его на свадьбу? — мурлычет в ухо очень знакомый голос, и вокруг шеи немедленно обвиваются горячие руки.

— Не знал, что фениксы — телепаты... — проговорил молодой демон... когда обрел способность говорить.

— Не все, а одна конкретная. И не для всех, а для одного конкретного демона. И только в тех редких случаях, когда своими глазами видит, как этот самый демон после встречи с Долински-старшим выглядит...

— Как?

— Как будто у него вот-вот прорежутся крылья. Решил в сильфы податься?

— Самое дорогое для меня — на земле... А что там насчет свадьбы?

— Ну... — Анжелика смотрит на него, и непонятно, у кого из них больше сияют глаза. — Ты же меня замуж позовешь?

Парусник отрастил крылья и унесся к звездам, а новый салют вылепил в небе... дворец. Вполне прекрасный дворец со стройными башенками, зубчатыми стенами и золотыми шпилями. Будто Ян нарисовал. Март усмехнулся и опустил глаза — после перенапряжения в операционном зале они почему-то побаливали при любом изменении интенсивности света. Целители рекомендовали не напрягаться, а лучше отдохнуть в темноте. Но роскошь восьмичасового сна и обещанный трехдневный отпуск сделали свое дело, и Март чувствовал себя вполне комфортно, только на салюты пока лучше не смотреть...