Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

— Проклятье, — выругалась я, когда вышла на берег.

— На факел пришла полюбоваться? — усмехнулся Флэй, уже стоявший недалеко от моей одежды. — Так я мальчик порядочный, до свадьбы не показываю.

Ну, хватит! Откинув всю растерянность, я демонстративно окинула его оценивающим взглядом.

— Надо же, какое горе, а обещал уже начать жениться, — иронично ответила я. — Но на твоем месте я бы, действительно, пока не оборачивалась.

— Это еще почему? — подозрительно спросил мужчина, накидывая на себя плащ, который захватил от костра.

— Вода холодная, — усмехнулась я, подхватила свою одежду и ушла к костру.

Там спокойно оделась, уже не теряясь и не мельтеша. Вскоре послышались шаги, и ко мне вышел Флэй. Глаза его весело сверкали.

— Ведьма, — обозвал он меня, присаживаясь к огню.

— Дикарь, — парировала я, устраиваясь напротив него.

Мы некоторое время мерились взглядами через плавящийся над костром воздух, и первым не выдержал Флэй.

— Ты бы видела свои глаза, когда сказал, что сейчас жениться будем, — захохотал он.

— Твои были не лучше, когда я тебе про холодную воду сказала, — ответила я и тоже рассмеялась.

— Не правда! — возмутился мой дикарь. — Меня таким не смутишь. Зато я думал ты сознания лишишься, когда я пообещал показать себя голым.

— Боялась не выдержать такого зрелища, — хохотала я в ответ.

— Но я же вид твоих округлостей выдержал, — все еще смеясь, подмигнул мужчина.

Я смутилась, а он стал серьезным.

— Если я что-то говорю, значит, я знаю, что говорю, — произнес он. — Будь благоразумней в следующий раз.

Я, молча, кивнула, и Флэй поднялся, плотно запахнув плащ. Его штаны уже висели на ветке, недалеко от огня. Он достал припасы, прихваченные еще в Одмарке, и вернулся к костру, но сел уже ближе ко мне, делясь едой. Мы, молча, ели, размышляя каждый о своем. После мужчина загнал меня в шалаш, стоявший недалеко от огня, подбросил еще веток и коротко велел:

— Спи.

— А ты? — спросила я, высовывая нос наружу.

— А я за огнем посмотрю. Не переживай, своего не упущу, — усмехнулся он. — Отдыхай.

Я какое-то время полежала, замотавшись в плащ, но сон все не шел. Я снова выглянула наружу, сын Белой Рыси все так же сидел у костра и шевелил ветки. Выбравшись наружу, я подсела к нему, Флэй не стал гнать. Он был серьезный и задумчивый. Немного поерзав, я пересела совсем близко и нерешительно положила ему голову на плечо… все-таки будущий муж. Я внутренне усмехнулась и вздрогнула, когда его рука обняла меня, но взгляд был все так же устремлен в огонь.

— Что ты там видишь? — спросила я.

— Ответа не вижу, пока не вижу, — ответил он и обернулся ко мне.

В этот момент я задрала голову, чтобы взглянуть на него, и наши губы встретились. Замерев на мгновение, мы отпрянули друг от друга. Смущение было таким, словно я вновь юная девушка. Флэй отвернулся, ничем не показывая, какое впечатление произвело на него произошедшее. Чтобы скрыть и свое состояние, я спросила:

— На что ищешь ответ?

— Как достоверней представить твою смерть, — ответил он. — Герцог, как бы он не был изведен, мелкой подделке не поверит. Нужно что-то более основательное. Думаю.

Немного помолчав, я снова посмотрела на мужчину.

— Флэй, как ты спас Ная? — я заметила, как поморщился при моем вопросе, словно этот вопрос был ему неприятен.

— Эта скотина должна была жить, — ответил он. — Мне нужны были его страдания, а не жизнь. Смерть — слишком просто. Если бы я хотел убить, я бы это сделал уже много раз.

— И чтобы ты делал, если бы у него самым ценным была власть? Устроил переворот?

Мужчина обернулся ко мне и невесело усмехнулся.

— А как ты умудрилась связаться с ним? — вместо ответа спросил Флэй.

Теперь невесело усмехнулась я, переведя взгляд на огонь.

— Судьба, — ответила я. — Верней ее насмешка. День моего шестнадцатилетия, день, от которого я ждала чудес. Получила кошмар.

— Я не так много интересовался тобой, сколько герцогом. Значит, ты была раньше герцогини? — живо заинтересовался Флэй.

— И да, и нет. До своей и моей свадьбы Найяр пытался завоевать меня. Пугал гораздо сильней, чем очаровывал. Своим напором пугал, равнодушием к моей репутации отвратил. Постоянными изгнаниями Руэри разозлил, а откровенной демонстрацией своего отношения унизил. Его никогда не волновал никто, кроме него самого. У него даже любовь такая, предполагающая комфорт для него, а я должна быть счастлива уже самим фактом его любви ко мне. Он все рассматривает с позиции своей власти, а я простая женщина, мне ничего этого не нужно. Как сказал дед, муж, дети и дом без нужды, — я улыбнулась своему собеседнику. — Со слугами, конечно, удобней.

Он развел руками, и я негромко рассмеялась.

— В общем, увлекся мной он еще до появления герцогини, а меня своей любовницей сделал уже после свадьбы. Во время моей свадьбы, поставил конвой. Выглядело, как почет, но по факту всего лишь не дал ни одной лазейки нам с Ру сбежать. А потом и вовсе увез, прямо со свадьбы. Руэри под конвоем отправил в очередную почетную ссылку, меня к себе в спальню. — Закончила я.

— А герцогиня? Что она? — Флэй подкинул веток в огонь и снова посмотрел на меня.

— Герцогиня? — на моих губах появилась кривая усмешка. — Я попросила о помощи, она помогла, как могла. Отравила. Габи позвала стражу, меня спасли. После этого я изменила отношение к происходящему, стала сильней и мстительней.

Мой дикарь выругался на чужом языке. Что выругался, я поняла по резкому тону.

— Сколько жизней он уже положил на алтарь своих прихотей? Сколько страданий причинил? — произнес уже на таргарском. — Спит, ест, живет спокойно, дальше ломает человеческие жизни. Сколько женщин и девушек стали такими же случайными игрушками, как моя Золи? Я ведь выводил его несколько раз на разговор о том дне. Он даже не помнит. Понимаешь? Он сломал распускающийся цветок, растоптал сапогом жизнь, которая только начиналась, и ушел, тут же забыв об этом. Единственное, что я точно знаю, это то, что таргары тогда сошли на берег, чтобы набить дичи. Когда наши воины прибежали на зов огней, которые я разжег, они уже уходили. Золи была мертва, я при смерти, а таргарцы садились в лодки. Они даже в бой не стали ввязываться. Отстреливались, чтобы от берега отойти, и все. Им не нужна была ни наша земля, ни украшения, ни шкуры. Всего лишь хотели набить немного дичи. И за это время эта собака успела уничтожить наши с Золи мечты! — Мужчина зло переломил достаточно толстую ветку и кинул ее в огонь. — Искупление за деяния придет, и пес взвоет, захлебнется кровью и слезами тех, кого погубил.