Андрей Стерхов - Быть драконом
Паша понял меня превратно:
— Значит, сука, всё-таки знаешь, где пацан! — И приказал напарнику: — А ну-ка, Толян, давай тащи сюда паяльную. Сейчас он нам всё расскажет.
Жирный колобок будто ждал этого приказа, одобрительно хрюкнул и куда-то подорвался.
— Дурак ты, Паша, — стараясь не потерять сознание, сказал я.
В конец разъярившийся борец хотел отвесить мне очередную плюху, уже даже замахнулся, но тут у него в кармане зазвонил телефон.
— Слушаю, — ответил Паша, выудив из кармана трубку. — Да… Нет… Его Толян Фуфлыжник от офиса вёл. Что?.. Нет, пока молчит. А?.. Нет-нет. Знает. Гадом буду, знает. А?.. Ага… Понял. Жду.
Спрятав телефон, Паша доверительно и не без злорадства сообщил:
— Хана тебе, фокусник. Через полчаса Босс подкатит, будет твои кишки себе на кулак наматывать.
Слова «кишки» он произнёс с ударением на первый слог. Вышло смешно. При иных обстоятельствах я бы, наверное, рассмеялся, но сейчас мне было не до смеха.
— Полчаса — это слишком много, — прикинул я вслух. — Так не пойдёт.
Паша повернул ко мне своё поломанное ухо:
— Чего-чего ты там, сука, шепчешь?
— Ничего, — ответил я, а потом приказал: — Посмотри мне в глаза.
Паша, конечно же, посмотрел (все всегда смотрят), отгрёб порцию свечения, и в тот же миг превратился в соляной столб. Мою же грудь пронзила боль, какую и врагу не пожелаешь. Так скрутило, что не дай Сила. Даже вырвало.
Такая уж особенность у взгляда дракона — за его применение нагон расплачивается собственным здоровьем. Без очков ходили бы, сгорали бы за сутки.
Тем временем, сжимая паяльную лампу, в мастерскую вкатился Толян Фуфлыжник. Увидел Пашу и озадачился его не совсем естественной позой:
— Что за фигня?
После чего перевёл взгляд с Паши на меня, увидел вместо глаз расплавленное золото в глазницах, и на три-четыре ближайших часа тоже стал манекеном.
Когда вторая — не такая сильная, но более длительная — волна обжигающего огня схлынула, я приступил к многоходовой операции по собственному спасению. И тут, надо сказать, мне пришлось проявить чудеса цирковой акробатики. Дэвид Копперфильд увидел бы эти мои выкрутасы, сдох бы от зависти. А все остальные — со смеху.
Для начала я разорвал верёвки на руках (далось легко, такой фокус для нагона — пустяк), потом раскачался и, добившись нужной амплитуды, схватил швабру, оставленную каким-то добрым человеком у станка балансировки колёс. На швабру намотал провод блока управления краном. Потянул к себе. С третьего раза нашёл нужный тумблер и аккуратно — майна, майна, майна — опустил себя на бетонный пол. Освободил ноги от пут, после чего сразу — хотя и не без труда, но всё-таки — поднялся.
Какое-то время просто стоял, привыкая к нормальному положению тела, потом, разминая затёкшие мышцы, сделал несколько осторожных наклонов. Присел. Встал. Прислушался к себе.
В общем и целом всё было в порядке, только частности подводили: голова гудела и при каждом резком движении возникала боль в груди. Однако на такие пустяки мужественные нагоны (а других не бывает) внимания не обращают. Высморкаются, вытрут нос и топают туда, куда наметили.
Я и потопал.
Тщательно обыскав Пашу, нашёл за поясом свой кольт, а во внутреннем кармане пиджака — родной мобильный. Понимая, что мой болид так и стоит у дома Антонины Лихониной, я стал искать ключи от их тачки, не такси же было вызывать. У Паши в карманах никаких ключей не оказалось. А вот у Толяна нашлись и были незамедлительно изъяты. Больше мне от господ бандитов ничего нужно не было. Всё, что нужно, взял. Мелькнула, правда, шальная мыслишка снять и с того, и с другого портки и отходить древком швабры, но была тут же отброшена за неимением времени. Хотя, конечно, руки чесались. Еле-еле сдержался. Бросил им на прощание: «Не скучайте, пассионарии» и, прихрамывая на обе ноги, поковылял на выход.
Уже в дверях вспомнил про очки. Пришлось вернуться и потратить на их поиск ещё полминуты. Такая вот незадача.
Зато экспроприированный «мерседес» летел ласточкой и уже в двадцать три часа двадцать три минуты я был у Альбины.
— Что с тобой? — спросила ведьма, когда я ворвался в квартиру.
— Ничего, — ответил я. — Один раз, правда, убили, два раза каким-то дубьём по голове съездили, ребро ещё сломали. А так ничего.
— Нашёл гадов?
— Гадов — пока нет. А вот это вот — да.
Я протянул ей бирку и, решив, что такое объяснение будет самым скорым, процитировал Николая Гумилёва:
Она колдует тихой ночьюУ потемневшего окнаИ страстно хочет, чтоб воочьюЕй тайна сделалась видна.
Альбина всё поняла, никаких вопросов задавать не стала, выхватила лоскуток и устремилась в комнату.
Ведьма прекрасно знала, что нужно делать, и умела это делать. Моя помощь не требовалась. Единственное, о чём я её попросил, так это чтобы отработала как можно быстрее.
— Не дура, соображаю, — сказала она, а сама уже поджигала лоскуток. Опустив его в хрустальный кубок, попросила: — Ты бы пока вышел, дракон.
— Меня уже нет, — сказал я и поплёлся на кухню.
Но несколько слов всё-таки услышал:
— Аскар, Шалим, Тангир, Вени, Вени, Вени, Трамп…
Произнося заклинание и вдыхая дым тлеющей клеёнки, Альбина начала вводить себя в транс.
Пока ведьма искала ребёнка, я стоял в кухне у открытого окна и курил. Свои сигареты у меня давно закончились, курил хозяйские. Оказались с ментолом. Противно, но что поделать.
Пепел я стряхивал за окно, он падал вниз и таял в матовом свете подрагивающего фонаря.
«Вот так и мы, — меланхолично думал я. — Летим-летим куда-то вниз, а потом исчезаем».
На дворе стояла непутёвая городская ночь, дневная жара ушла, но было так душно, как бывает душно перед хорошим дождём. Воздух пах бензином, жжёной резиной и скошенной травой. На душе было муторно.
Выкурив до фильтра две сигареты, я потянулся за третьей, но тут меня позвала Альбина, и я пошёл в комнату.
Ведьма стояла у зашторенного окна спиной к двери.
— Они на кладбище, — сказала она, не оборачиваясь.
— На каком? — уточнил я.
— На том, что в Предместье.
Кинув взгляд на часы (было уже двадцать три двадцать восемь), я дал себе отмашку:
— Первый, пошёл!
И устремился в коридор.
— Успеешь? — спросила Альбина, проследовав за мной.
— Должен.
Ответил и обернулся, желая подбодрить. Альбина этого явно не ожидала. Закрыв лицо руками, она рухнула на корточки и взмолилась:
— Не смотри на меня, дракон! Ради Силы, не смотри!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});