Наталия Осояну - Невеста ветра

Зато теперь они, кажется, и впрямь расстались навсегда — даже если судьбе будет угодно устроить новую встречу, это уже ничего не будет значить.

«Невеста» вышла из гавани и взяла курс на юго-восток. Небо в той стороне затянули тучи, но Эрдан видел: пока что можно не бояться шторма. Им предстояла неделя пути, если не больше, и эта часть путешествия обещала быть самой скучной — разве что погода все-таки переменится в худшую сторону. Когда они преодолеют Окраину, начнутся ничейные моря — те, в которых мерры и люди чувствуют себя одинаково чужими. Вот там-то и начнутся настоящие приключения, а пока что оставалось лишь найти себе занятие на ближайшие семь дней…

Крейн, все такой же смурной, ушел к себе. Эрдан коснулся планшира, пытаясь хоть чуть-чуть подбодрить «Невесту» — в те дни, когда капитана охватывала черная меланхолия, фрегату тоже приходилось несладко, — но она в ответ едва не обрушила на него всю свою растерянность и тоску. Корабел торопливо отдернул руку: «Я всего лишь человек, мне такие глубокие чувства не по плечу!»

— Каждому свое, — пробормотал он, не ожидая, что кто-то услышит.

— Есть те, кому предначертано чужое, мастер Эрдан! — сказала целительница, невесть как очутившаяся рядом. — Чужая боль, чужие переживания… как я от этого устала!

Корабел удивленно поднял брови, а Эсме в ответ на его гримасу лишь рассмеялась, коротко и печально. Он стоял и ждал, что сейчас целительница попросит: «Расскажите мне о Лэйфире!» — и отказать будет невозможно. Но девушка молча ушла.

Дни шли за днями; погода оставалась прежней — тучи над головой, противный мелкий дождь, редкие проблески солнца. Иногда море начинало волноваться, но это не доставляло особых проблем. Команда скучала, развлекаясь игрой в карты. Кузнечик уже не прятался по углам и заметно повеселел, но все-таки петь он больше не мог, а песен не хватало. Сандер старался как мог, извлекая из сирринга развеселые мелодии, но в них не было души, одно лишь мастерство. По ночам, в собачью вахту, он уже не пытался никого веселить, а играл то, что хотелось, — и от этой музыки зачастую на глаза наворачивались слезы.

Как-то раз Эрдан проснулся глубокой ночью — сел на койке, испуганно озираясь. Корабел никак не мог понять, что же его разбудило, пока не услышал доносящиеся с палубы звуки, похожие на плач, и поспешил туда.

По темному небу проплывали редкие тучки, луна казалась непривычно большой и яркой. «Невеста» следовала прежним курсом, и ничто вроде бы ей не угрожало, но все-таки тревога мастера-корабела никуда не подевалась. Он зябко обнял себя за плечи и подошел к фальшборту.

Сознание «Невесты» было слегка затуманенным, как будто фрегат дремал.

— Не спится? — Эрдан оглянулся и увидел Крейна — босого и лохматого. С самого отплытия из Ямаоки они обменялись едва ли парой фраз. — Я вот тоже…

Что «тоже», магус не договорил, принявшись торопливо приглаживать взъерошенные волосы: на палубе появилась Эсме. Целительница выглядела так, словно вовсе не ложилась, и на заспанный вид капитана не обратила ни малейшего внимания, равно как и на его татуированную спину. Магус редко появлялся на палубе без рубашки — не догадаться о том, что за черно-красные птицы были изображены на его клановом знаке, мог лишь полный идиот, а простым матросам незачем было знать, кто такой Крейн на самом деле.

Эсме знала, но птицы ее все равно должны были впечатлить.

«Выходит, она их видела раньше?»

— Я что-то чувствую, — сказала целительница. — Какое-то непонятное ощущение… вроде опасности нет, и все равно тревожно…

Магус кивнул.

— Мы втроем здесь оказались именно потому, что чувствуем корабль. Но угрозы в самом деле нет, и это радует.

— Я бы все-таки хотел понять, что происходит, — пробормотал Эрдан. — Люблю определенность.

— Тогда подождем, — ухмыльнулся Крейн. Довольно долго они стояли рядом и молча смотрели вдаль; поверхность моря в свете звезд серебристо мерцала, где-то слышался далекий гром. Эрдан уже уверился в том, что чувства их обманули, и собрался в каюту — досматривать сны, как вдруг над водой прокатился странный звук, больше всего похожий на зов охотничьего рога.

А потом — еще один.

Справа по борту из моря выпрыгнуло существо, чье гладкое тело светилось, а плавники были усеяны шипами. Размерами оно сильно уступало «Невесте», но против десятка таких созданий фрегат бы не выстоял — уж очень неприятно блестели в полуоткрытой пасти острые зубы, а злобные глазки на тупоносой морде не оставляли надежд на то, что оно миролюбиво. И все-таки самым удивительным и страшным было не само существо, а то, что восседало на его спине: они успели разглядеть фигуру, отдаленно напоминающую человека, но покрытую чешуей, — а потом морской конь и его всадник вновь низринулись в пучину. Правда, следом за ними сразу же появились еще двое… пятеро…

— Мерры, — негромко проговорил Кристобаль. — Меррские куклы-разведчики. Что им нужно так далеко от границы, хотел бы я знать…

Первый испуг прошел, и Эрдан заметил то, что Крейн понял сразу.

— Они не обращают на нас внимания?

— Да, — хмыкнул магус. — Забавно, правда? Очередная загадка.

Корабел, которому все-таки было далеко до спокойствия капитана, растерянно покачал головой и взглянул на Эсме. Целительница смотрела на проплывавших мерров с изумлением и восхищением. «Посмотрим, что ты скажешь, увидев их вблизи, — подумал он и тотчас же прибавил: — Но лучше уж смотреть издалека». Отряд морских всадников быстро обогнал «Невесту» и скрылся из виду. Крейн взглянул на небо, пробормотал что-то о приближающемся шторме и потопал в каюту, зевая на ходу. Ветер заметно посвежел.

— Как тихо… — вдруг сказала Эсме. В самом деле, не было слышно ни звука, но Эрдану это вовсе не казалось удивительным. — Пока они плыли, все время играла музыка… Сандер играл на сирринге?

Мастер-корабел недоверчиво покачал головой:

— Тебе показалось. Сейчас его вахта, но он, должно быть, задремал — потому и не поднял тревогу. Когда такая опасность совсем близко, только безумец будет на дудке играть.

— Они не показались мне опасными, — возразила целительница. — Они… другие. Не похожие на нас. Они красивые.

— Не говори об этом никому, — сказал Эрдан. — Тебя неправильно поймут.

Его предупреждение не возымело никакого действия — с лица Эсме так и не сошло восторженное выражение, — и мастер-корабел сокрушенно вздохнул. Вблизи блистающие чешуей меррские воины представали бесполыми и безликими куклами, от которых шел удушающий запах гнилой рыбы. Их странные тела не чувствовали боли — потери руки такой воин не замечал, если в ней не было оружия, — а вместо крови в их жилах текла отвратительная белесая жидкость, от которой палуба «Невесты» делалась ноздреватой, словно сыр. Убить их было непросто, но когда это все же удавалось, мерр частью растекался склизкой массой, а частью — рассыпался на несметное множество маленьких созданий, которые торопились ретироваться в море.