Стивен Эриксон - Сады Луны

Неожиданно рядом с собой он увидел Круля.

– Ты не прав. Я никогда не заставляю тебя что-либо делать, не воздав тебе.

Крюпп поднял глаза на Древнего бога.

– Крюпп ни о чем не просит. Появление Дырявого Паруса – уже дар, и меня радует собственная причастность к этим событиям.

Круль кивнул.

– И все же поведай мне о своих заботах.

– Раллик и Муриллио пытаются исправить давнишнюю несправедливость. Они думают, будто я ничего не знаю об их замыслах, но я непременно обращу их затеи себе на пользу. Я сознаю свою вину и все-таки не могу поступить иначе.

– Понятно. А что ты мне скажешь про нынешнего владельца вращающейся монеты?

– Его оберегают, но пока не в полной мере. Мне известно, что в Даруджистан тайно проникли люди Малазанской империи. Их замыслы…

– По-настоящему неизвестны даже им, – перебил его Древний бог. – Когда столкнешься с ними, обрати их неведение себе на пользу. Порою союзников находишь там, где не чаял встретить. Сейчас к Даруджистану движется странная пара: тлан-имас и посланница малазанцев, которой ненавистна магия и маги. Их собственные намерения губительны, однако в игру вступили другие силы, которые внимательно следят за ними. Наблюдай за этими двумя, но не пытайся открыто им противостоять. Они опасны. Ты же знаешь, Крюпп: сила нападает на силу. Оставь их; пусть вкусят плоды своих действий.

– Крюпп далеко не дурак, почтенный Круль. Открыто он никому не противится и старается любой ценой избежать столкновений.

Пока они говорили, ривийка взяла Дырявый Парус на руки. Пран Шоль опустился рядом с ними на корточки; он закрыл глаза и беззвучно шептал заклинания. Ривийка качала изуродованное тело и что-то тихо напевала. По ее чреслам струилась вода.

– О, да она вот-вот родит, – прошептал Крюпп.

Ривийка вдруг отшвырнула от себя безжизненное тело колдуньи. Лунный свет сделался настолько ярким, что Крюпп не смог глядеть на ночное светило.

Ривийка тоже опустилась на корточки. У нее начались схватки. Лицо обильно покрылось потом. Пран Шоль оставался неподвижным, хотя что-то сотрясало его изнутри. Крюпп видел это по перекошенному лицу тлан-имаса. Два сверкающих янтарных глаза Прана глядели на луну.

– Скажи, Древний бог, многое ли запомнит Дырявый Парус из своей прежней жизни? – шепотом спросил Крюпп.

– Мне это неизвестно, – ответил Круль. – Перемещение души – вещь тонкая и непредсказуемая. Тело этой женщины поглотил огонь. Душа ее успела вылететь на крыльях боли и страданий. Потом душа нашла себе другое тело, тоже истерзанное. Никто не знает, каким будет рождающийся ребенок. Его жизнь, Крюпп, – совершенная тайна.

– Судя по родителям, на свет должно появиться удивительное дитя. А скажи, Круль, что сталось с первым ребенком, которого носила ривийка?

– Не было никакого ребенка, Крюпп. Ривийка готовилась к родам совершенно неведомым способом. – Древний бог усмехнулся. – Даже я не знаю о нем. Это, Крюпп, – лунная магия.

Роды продолжались. Крюппу показалось, что они растянулись на несколько часов. Все это время луна неподвижно висела над головой, как будто несла караул.

Затем в ночной тишине раздался негромкий крик. Ривийка подняла на руки младенца, покрытого серебристым мехом. Крюпп едва не разинул рот от удивления, но мех сразу же стал отваливаться. Ривийка перевернула ребенка и припала ртом к его животу. Острые зубы перекусили пуповину.

Пран Шоль встал рядом с Крюппом и Древним богом. Тлан-имас был заметно изможден.

– Этот ребенок забрал у меня все силы, – устало прошептал он.

Ривийка вновь опустилась на корточки, чтобы избавиться от последа. Новорожденного, точнее, новорожденную она прижимала к груди. Крюпп не поверил своим глазам: с ее живота бесследно исчезла татуировка с белым лисом.

– Жаль, что я не смогу вернуться через двадцать лет и увидеть это дитя взрослой женщиной, – сказал тлан-имас.

– Ты обязательно вернешься, – тихо возразил ему Круль. – Но не в своем прежнем обличье, а как гадающий на костях.

– И когда? – прошептал Пран Шоль.

– Через триста тысяч лет, Пран Шоль из клана Каннига Толя, – ответил Древний бог.

Крюпп коснулся плеча тлан-имаса.

– Теперь ты знаешь свое будущее.

Пран взглянул на Крюппа и вдруг оглушительно расхохотался.

За несколько часов до того, как Крюппу приснился судьбоносный сон, толстяк побывал у алхимика Барука и рассказал ему о вращающейся монете и ее владельце. Самое удивительное, восковой отпечаток, сделанный Крюппом, повторял свойства монеты, и изумленный Барук наблюдал, как меняются лица опоннов. Потом случилась и вовсе странная вещь: воск расплавился.

Выйдя от Барука, Крюпп остановился, чтобы отдышаться. Грудь и рукава его камзола были усеяны застывшими восковыми брызгами. Слуга Роальд, обычно бдительно стоявший возле дверей, куда-то запропастился. Крюпп отирал пот и вел разговор с самим собой.

– И почему имя Крокуса показалось Баруку знакомым? Ну конечно! Как же глупый Крюпп мог забыть? Конечно, он же знает Мамота, дядю этого оболтуса. Может, даже когда-нибудь видел мальчишку.

Крюпп побрел по коридору к лестнице. Что ж, сила опоннов явно возросла. Несомненно, это они вмешались и расплавили восковой кругляш. Крюпп улыбнулся, однако ему было не особо весело. Нет, лучше не связываться с богами. Магическая сила имеет обыкновение пробуждать его собственные таланты.

Он уже чувствовал колоду Драконов, сокрытую в недрах его мозга. Карты настойчиво просили Крюппа сделать расклад.

Продолжая вытирать пот, он добрался до лестницы и начал спускаться. В это время появился Роальд, нагруженный кульками с провизией. Крюпп заметил, что одежда старика густо покрыта пылью.

– Роальд, дружище, ты как будто в песчаной буре побывал. Может, тебе помочь? Дай, я возьму часть твоей ноши.

– Спасибо тебе, Крюпп, но это лишнее, – буркнул слуга Барука. – Я привык таскать тяжести. Просто когда будешь выходить, поплотнее закрой дверь и уличные ворота.

– Непременно закрою, дорогой Роальд.

Крюпп потрепал слугу по плечу и вышел во внутренний двор. За открытыми воротами клубились облака пыли.

– Теперь несколько дней Баруку будет не открыть окон, – пробормотал Крюпп.

У него вдруг разболелась голова, а на припекающем солнце это могло затянуться надолго. Пройдя полпути до ворот, Крюпп спохватился:

– Дверь! Ведь я же забыл ее закрыть!

Он вернулся назад. Громкий щелчок возвестил Крюппу, что дверь закрыта надежно. Он вновь пошел к воротам. В это время с улицы донесся крик, сменившийся грохотом. Но грохота Крюпп уже не слышал.

Голос, произнесший ругательство, пробудил в мозгу толстяка настоящую магическую лавину. Крюпп не мог двигаться дальше. Он упал на колени, потом вскинул голову и бешено завращал глазами.