Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — властелин трех замков

Я сказал, стараясь не двигаться:

— Альдер, Ревель — никакого сопротивления. Думаю, все можно решить мирно.

— Похвально, — сказал Марквард. — Очень разумные речи для столь юного рыцаря! Все нужно стараться уладить миром. А мне, кстати, всегда нужны такие сильные и удачливые воины, что сумели Стражей Леса победить, пересечь область Вечной Ночи, одолеть Калиносского Червя и даже Грубера, такого неуловимого!

— Не понимаю, — произнес я, хотя что уж тут не понимать, — разве мы враги? Разве не вы, сэр Марквард, поручили мне отвезти леди Женевьеву к герцогу Нурменгу? Разве не ваше поручение выполняю?

Он впился в мое лицо глазами, на лице промелькнуло некоторое колебание, затем жестокая улыбка коснулась губ.

— Не думаю, что вы по-прежнему лояльны… настолько же.

— Почему?

— Вы и тогда не очень-то горели жаждой выполнить мою просьбу, а сейчас… когда вас наверняка очаровала Женевьева…

Он и насмехался надо мной, и в то же время, деловой человек, ясно намекает Альдеру и Ревелю, что им пора поменять хозяина, перейти к нему, победителю, на службу.

Мой взгляд упал на край его плаща. Сейчас видно, что в него граф и заворачивался, когда спал у костра, ел в нем, вон жирные пятна, и как бы этот плащ вспыхнул… если бы барон оказался на расстоянии двух шагов!

— Вы очень расчетливый и предусмотрительный человек, — ответил я.

Ему это понравилось, кто из нас не покупается на лесть, укажите, я плюну на того и назову брехлом, сказал довольно:

— Опыт! Я все рассчитал!

— До мельчайших деталей? — спросил я.

— До самых мелких, — сообщил он.

Я напрягся, всю силу воли вложил в страстное желание разжечь огонек на краешке плаща. Из меня, я чувствовал, изошло нечто, я на миг ощутил слабость, даже в ушах зазвенело. Огонек быстро начал подниматься по плащу барона, но пока что Марквард не сводит с меня глаз, все лучники тоже смотрят на меня, ведь самый опасный — я, вообще я — босс, и огонек поднялся почти до задницы барона.

Он ощутил неладное, рука в булатной перчатке пошла к спине, намереваясь ладонью проверить, почему в анусе жарко, в это время один из лучников испуганно вскрикнул:

— Ваша милость, у вас плащ горит!

Я вскочил, в одно движение подхватил меч и лук со стрелами и, пригнувшись, ринулся через освещенное место в темноту. Охапка хвороста, которую я подбросил на угли, разгорелась, те лучники, что стояли напротив, выстрелили наобум, одна из стрел вонзилась в плечо, я сбил с ног попытавшегося загородить мне дорогу, крикнул.

— Молот, ко мне!

Вломился в темноту, над головой свистнули стрелы, за спиной крики, ругань, зазвенело железо. В раскрытую ладонь смачно шлепнуло рукоятью молота, в тот же миг еще одна стрела ударила в спину, а когда уже мчался между деревьями, что-то с силой бронебойного снаряда ударило в ногу повыше колена. В спине как будто огненный крот раздирает внутренности, я заспотыкался, тут же в уже раненое плечо как будто раскаленный шампур вогнали. Я вскрикнул, скакнул в сторону, вломился в кусты, сучья рвали одежду и полосовали руки, царапали лицо. Я прикрывался локтями, ладонями прижимал к груди все свое богатство, справа и слева пролетели еще стрелы, одна со злым щелчком вонзилась в дерево.

Ноги подламывались, по спине стекают горячие струйки, при каждом движении острая боль рвет внутренности. Сейчас бы мчаться, подобно зайцу, убегающему от волка, однако ноги быстро наливаются свинцовой тяжестью, дыхание разламывает грудь, а горло высохло и раскалилось от частого дыхания.

Глаза быстро привыкли к темноте, я отчетливо видел вдали преследующие меня призрачно-красные тела, некоторые вообще двигаются по лесу, держа в одной руке меч, в другой — факел. Я прислонился к шероховатому стволу, явно молодое деревцо, завел руку за спину, нащупал стрелу и попробовал вытащить. Боль хлестнула по всему телу такая неожиданная и острая, что я едва не завопил, почти теряя сознание.

Ноги подломились, я опустился на мягкий мох, и тут слабость нахлынула с новой силой. Однако боль неожиданно ушла. Еще не веря себе, я снова завернул руку и пощупал то место, где была стрела. Кончики пальцев ощутили лохмотья мокрой от крови рубашки. Плечо тоже перестало отзываться болью.

Я поднялся, сделал шаг, под ногой хрустнуло, я узнал характерный звук переламываемой стрелы. Дико захотелось есть. Я начал потихоньку отступать в глубину леса, стараясь не выпускать из поля зрения бредущие фигуры.

Тяжелый молот трепыхается на поясе, угрожая отбить причинное место, но я даже не коснулся рукояти, наконец-то перебросил лук и колчан со стрелами через правое плечо, а перевязь с мечом — через левое.

Выходит, сглупил я на редкость. Марквард шел за нами, присматривался. Для него неважно, кто победил бы: я или Грубер, со своим бронированным отрядом он с легкостью раздавит победителей, ведь их останется горсточка. Мы, правда, уцелели все, но сколько раз я лечил Альдера и Ревеля, Марквард не знает еще, что я могу затягивать раны. И сейчас он уверен, что я, пронзенный стрелами, заполз где-нибудь под корягу, готовясь умереть…

Я тихонько отступал, наблюдая за пробирающимися между деревьями размытыми красными силуэтами. От слабости и острого чувства голода не сразу заметил, как совсем рядом появилось еще одно багровое пятно. Блеснуло, острая боль резанула живот. Я охнул, пытался ухватиться за рану, остро полоснуло и по пальцам.

— Умри! — прорычал злой голос.

Ноги подломились, я упал, а человек замахнулся над моей головой коротким мечом. Я пытался откатиться в сторону, однако и тело занемело, да еще я попал в ямку между выступающими из земли корнями. Меч блеснул, человек захрипел и повалился на меня. Я попытался спихнуть, однако он, тяжелый как слон, хрипел и дергался на мне, как Цезарь в падучей.

Быстро появилась еще одна фигура, сбросила с меня тяжелое тело. Знакомый голос сказал быстро:

— Надо уходить!.. Быстрее!

Он схватил за руку, я охнул, а он, подставив мне плечо, потащил в глубину леса. В нашу сторону, привлеченные голосами и шумом, бросились сразу трое.

— Погоди, — прохрипел я. — Надо бы…

Он отстранился, я снял молот, чудовищно тяжелый, изо всех сил размахнулся и швырнул в ближайшего. Тот бежал, почти не разбирая дороги. Молот ударил в середину груди. Раздался звон, тело отшвырнуло. Я поймал молот, он чуть не вывихнул мне руку из плеча. Стон протиснулся сквозь сжатые зубы, но я собрался с силами и швырнул еще раз.

Второй упал с таким же металлическим грохотом. Остальные замерли, а затем медленно двинулись в нашу сторону, переговариваясь, окликая друг друга.