Мир лабиринта и костей (СИ) - Коткин
— Пару часов назад я ощутил мощный всплеск магии в пяти лигах к югу от вашей крепости, — ровным голосом начал Джинн, сложив руки за спиной. Его крылья дрогнули, и Николас едва не протянул руку, чтобы коснуться их, но в последний момент остановил себя. — Я бы сказал, что по мощности этот всплеск лишь немногим уступал всплеску, который вызвала леди Сандерсон, когда открыла портал в Омагу.
Гилберт нахмурился, не поняв, о чём речь. Леди Эдон кивнула, будто прекрасная знала, о чём говорил Джинн. Двое её советников переглянулись, но ничего не сказали. Пайпер и вовсе сидела, собрав руки на груди, и молча пялилась в потолок.
— Тогда магия пробудила многих тварей, если я правильно помню, — сказал один из советников. Гилберт понятия не имел, как его звал, из-за чего чувствовал себя просто отвратительно.
— И из-за этого Катон взбесился, — добавил второй советник. — Нам ожидать того же в этот раз?
— Нет, господин, Дамар, — Джинн покачал головой, а Гилберт уцепился за имя второго советника, пытаясь вспомнить, говорили ли о нём хоть что-нибудь. — Магический всплеск был мощным, это правда, но он не распространился дальше, а привлёк тварей к месту открытия портала. Я уничтожил их, так что сейчас там чисто и безопасно.
— Портала? — непонимающе переспросила леди Эдон. — Портала откуда?
Джинн сложил крылья и молча посмотрел на Фортинбраса. Гилберт против воли проследил за его взглядом и тем, как сальватор, плавно сложив руки перед собой, окинул советников незаинтересованным взглядом.
Гилберт его не узнавал. Несколько часов назад он угрожал рыцарям дома Эдон и приказывал им провести их на территорию крепости, совсем недавно охотно отвечал на все вопросы, которые были адресованы Пайпер и Николасу, тем самым спасая их от излишнего внимания. Он вёл себя так, будто был единственным, кто имел ответы на все вопросы, единственным, кто обладал магией и мог дать отпор тёмным созданиям.
— Из Лабиринта, леди Эдон, — спокойно сказал он, ни на секунду не отводя взгляда от Айрил.
Двое её советников вновь переглянулись, на этот раз с настоящим ужасом — судя по всему, они понятия не имели, что леди Эдон уже успела узнать об этом от Третьего сальватора.
— Смею предположить, что кто-то нарушил равновесие Лабиринта, и тот вышвырнул их обратно в Дикие Земли, — сказал Джинн, приподняв крыло таким образом, что тень от него накрыла Пайпер и Николаса. — Если бы они прошли через врата, этого бы всплеска не было.
— Но вы сказали, что в Лабиринт прошли только сальваторы и их ракатаны, — сведя брови к переносице, леди Эдон посмотрела на Фортинбраса. — Что только вы достаточно сильны, чтобы повлиять на Лабиринт. Что произошло на самом деле, раз Лабиринт сумел вышвырнуть вас обратно?
— Есть кое-что, о чём я вам не рассказал, леди Эдон. Дело не в том, что я вам не доверяю, или в том, что вы якобы слишком юная для этого. Это правда, что только сальваторы достаточно сильны, чтобы повлиять на Лабиринт. Один из нас, судя по всему, именно это и сделал.
Леди Эдон метнула изничтожающий взгляд на Николаса, будто это именно он был во всём виноват, а потом посмотрела на Пайпер. Та всё ещё пялилась в потолок и никого не замечала.
— Это были не мы, леди Эдон, — тихо сказал Фортинбрас. — Тот сальватор не один из нас. Он зовёт себя Вторым и сражается на стороне тварей.
Гилберт почувствовал, как в нём поднимается волна возмущения. Как Фортинбрас мог так легко раскрыть это? Почему он не посоветовался с остальными? Неужели не понимал, что Иснан — это общая проблема?
— Почему он отрёкся от вас?
Гилберт вздрогнул, распознав в вопросе леди Эдон горечь, а не злость. Будто она совершенно спокойно отнеслась к тому факту, что Второй сражается на стороне тёмных созданий, но считала неприемлемым, что он не связан с другими сальваторами.
— Вы же одной магии, — продолжила Айрил. — Мой отец говорил, что сальваторы всегда были и всегда будут вместе.
— Второй — особый случай, — уклончиво ответил Фортинбрас, немного подумав. — У меня есть основания полагать, что он не всегда был на стороне тварей. Возможно, что они склонили его к сотрудничеству уже после того, как он стал сальватором.
Пайпер впервые за всё время подала признаки жизни: выпрямилась, переглянулась с растерянным Николасом и уставилась на Фортинбраса.
— Он человек? — осторожно спросила леди Эдон.
— Прежде чем я отвечу на этот вопрос, я попрошу вас поклясться, что вы никому не расскажите о Втором сальваторе. И поверьте, я узнаю, если вы нарушите клятву. Узнает об этом и Второй — и он придёт за вами, не сомневайтесь.
Гилберт не был уверен, что эта угроза сработает. В конце концов, терпение леди Эдон не могло быть бесконечным, она не могла постоянно соглашаться и угождать сальваторам. И так приняла их, не задавая лишних вопросов, и даже приказала соорудить погребальный костёр для Джонатана. Ничего не сказала, когда слуги доложили ей, что костёр был зажжён раньше срока. Приняла Джинна, когда тот явился без предупреждений. Леди Эдон всюду шла им навстречу, и Гилберт знал, что это не может продолжаться вечно. За гостеприимство, которое им оказали здесь, придётся заплатить, а за требование Фортинбраса принести клятву — ответить.
Но леди Эдон удивила его. Она не ответила на тихие вопросы своих советников, только посмотрела на них так грозно и требовательно, что они мгновенно замолчали. Гилберт едва сдержал поражённый вздох: было странно и непривычно видеть, как двенадцатилетняя девочка затыкает двух взрослых мужчин.
— Клянусь именем моего дома, господин Дасмальто, — серьёзно сказала леди Эдон, и Гилберт мгновенно застыл, ощутив, как скапливается злость.
Советники что-то сказали, — должно быть, вслед за своей леди принесли клятву, — но Гилберт их уже не слышал. В ушах гремели слова Айрил и тон, которым она обратилась к Фортинбрасу.
Она была права: Киллиан принял Фортинбраса в род Дасмальто, и не было ничего удивительно в том, что Айрил, всегда обращавшаяся к другим людям с исключительной вежливостью, назвала его «господином Дасмальто». Он часть этого рода, его официальный представитель, пусть и не лорд, коим являлся Киллиан. А если он часть рода Дасмальто, значит, он связан
