Воин Забвения. Гранитный чертог
К полудню начали отклоняться к востоку, повинуясь указаниям мужа из дружины Вако. И чем дальше, тем больше становилось вокруг деревьев. Сначала молодняка, а затем и высоких, разлапистых сосен. Близилась Рычуха. Трава, пусть и пожелтелая, стала гуще, близ реки разбегаясь в стороны вольготными заливными лугами. Только травы тут почти никто не косил – далеко до города возить. А тем, кто всё же заметил столь благодатные земли и поселился здесь, хватало малого. На отшибе, у полосы горизонта виднелась небольшая деревушка. Жили там то ли немеры, то ли, по слухам, изгнанные много десятков лет назад из рода древнеры – даже их старожилы не могли точно сказать, к какому племени принадлежат. Или нарочно о том молчали.
Подле этой безымянной деревушки Хальвдан и приказал устроить короткий привал. Он хотел до темноты пересечь Рычуху и потому постоянно подгонял спутников. Но дорогу лишний раз спросить не помешает. Местные оказались приветливыми, принесли ратникам подкрепиться молока и свежего хлеба. На расспросы о том, не слыхали ли они о том, что неподалёку погибло сопровождение княжеского обоза, староста ответил, что узнали об этом только когда здесь начали крутиться кмети и лерговчане, отправленные на поиски. В их деревне те и ночевали двое суток, пока не решили гнать найденный обоз до города.
Верить старосте или нет, Хальвдан решить так и не смог. Но попытки разобраться сулились оказаться тщетными. А потому тратить время на то, чтобы вытряхнуть душу из каждого жителя деревни, представлялось делом весьма бестолковым. По уверениям старосты до места впадения Рычухи в Нейру оставалось всего-то пять-шесть вёрст пути, а потому дальше можно было ехать, не загоняя коней, но и не рассусоливая.
– Только, как переправитесь, по мосту-то, – загадочным полушёпотом добавил староста к последнему напутствию, – вы там не задерживайтесь. Дальше езжайте так долго, как сможете.
– Что так? – Хальвдан, слегка потянул повод, приструняя гарцующего Расенда.
– Нехорошие там места, воевода. С того дня, как в тех лесах вельды вырезали всю Речную деревню, совсем худо стало. Болото как сбесилось: и дождей-то особливо нет, и Рычуха сильно не разливается, а растёт и растёт. Сначала пастбища по ту сторону затопило и поля дюже хорошие, а потом и тропу старую. Скоро, глядишь, и на этот берег перекинется. Лешак там ходит да болотницы. Раньше сильно не беспокоили, а теперь, что ни лето, так люди у нас там пропадают. – Сгорбленный временем и тяжёлой работой староста пожевал губами, что-то ещё припоминая, и добавил: – Гневаются их Боги. Речного-то племени. Без молитв, без жертвоприношений. А в Забвение всё никак не уйдут.
Хальвдан терпеливо выслушал его и грозно глянул на кметей да дружинных молодцев Вако, когда те начали посмеиваться над старческой блаженностью.
– Складно ты говоришь, дед, – вздохнул он. – Слушал бы и слушал. Стало быть, мы будем осторожны.
Староста, имени которого Хальвдан, к своему сожалению, вспомнить не смог, рассеянно покивал головой и, взмахнув рукой, вывел в воздухе замысловатый знак. Тот не походил ни на один из тех, что раньше приходилось видеть у разных племён. Знать, благословил на дорожку.
Хальвдан тронул пятками бока Расенда и повёл отряд дальше – к новому мосту, который недавно выстроили лерговчане. Он оказался добротным, крепким с виду и, наверняка, потребовал от тех, кто его возвёл, много сил. Русло здесь было широким и глубоким, а потому вода текла неспешно. Мост надёжно опирался на оба берега и явно рассчитывался на весенний разлив. Сильно истоптать его за лето не успели – знать, этих мест и правда сторонились.
Когда переправились, небо уже потемнело, но из-за плотной облачной пелены по-прежнему казалось серым. С запада явственно веяло болотом, да и земля даже на значительном расстоянии от Рычухи казалась подтопленной – слишком мягкой и вязкой. То и дело островками между худосочных осин и елей росла осока. Похоже, и этому мосту долго не простоять. Как бы не пришлось на будущую весну стелить через топи гать.
Расенд брезгливо вскидывал ноги, попадая копытами в лужицы или слишком жидкую грязь. Кмети настороженно осматривались. После переправы они совсем замолчали: как бы ни смеялись над причудами старосты, а слова его, видно, крепко засели в головах. Хальвдан по сторонам особо не глазел – следил только, чтобы не завести коня в слишком болотистое место: тропы здесь не было и в помине. Может, и проходил кто, но жадная топь быстро съедала все следы.
– Паршивое место, – буркнул за спиной Ленне. И тут же другие парни едва не все разом вздохнули, поддерживая его.
– Смотри под ноги и езжай молча, – бросил в ответ Хальвдан.
Когда сумерки стали совсем непроглядными, зажгли несколько факелов. Отсветы бросились оранжевыми лезвиями между стволов, превращая деревья в чудищ, которыми пугают детей за непослушание. Чем дальше, тем плотнее становились заросли багульника кругом. И хоть он не цвёл, а в воздухе будто бы витал его одуряющий запах. Так, глядишь, не только Лешак с болотницами привидятся…
– Что там, Хальвдан ярл? – снова подал голос Ленне. А на гневный взгляд, который тот послал ему, только указал рукой перед собой.
Хальвдан проследил за его движением. Из темноты и правда проступали неясные очертания невысоких домов, как будто землянок. Ели и осины стали реже, а там и вовсе оборвались, сменившись обширной вырубкой, уходящей далеко вперёд. Однако она уже начала снова зарастать молодыми чахлыми деревцами.
