Красная сестра - Марк Лоуренс
Восточная дверь захлопнулась за ней, закрытая ветром. Нона остановилась у подножия башни, с удивлением глядя на серость дня, зная, что за всем этим, через все это бежит Путь.
Кто-то взял Нону сзади за запястье, железной хваткой, выдернув ее из задумчивости. Вторая рука схватила локоть, обездвижив конечность, и через мгновение Нона наклонилась вперед, крича от боли, вытянув руку прямо за спину. Нападавший ткнул ее лицом в стену башни.
— Ребенок, держись подальше от Зоул.
— Йишт! — прорычала Нона, узнав акцент лед-племен.
— Скажи мне, что ты понимаешь и будешь повиноваться.
Нона стиснула зубы от боли в плече. Когда твое лицо прижато к холодным камням, а рука скована, возможности убежать нет.
— Ты собираешься сломать мне руку? — У нее перехватило дыхание. — Сколько послушниц ты успеешь сломать, прежде чем настоятельница вышвырнет тебя вон? — Нона и не думала снова бросать вызов Зоул, но будь она проклята, если позволит себя запугать.
— Я могу сломать тебе не только руку, ребенок. — Давление усилилось. — Я могу сломать каждый сустав каждого пальца. — Йишт говорила без всякой страсти, но что-то в ее тоне не оставляло места для сомнений. Она может все это сделать. — Я могу вырвать тебе глаза...
Нона отшатнулась от стены, крича от боли. Если бы она вышла через другую дверь, ее могли бы увидеть из других монастырских зданий.
— Настоящий боец, как я погляжу. — Йишт опять прижала ее к каменной кладке. — Слишком храбра для угроз. Но я наблюдала за тобой. Ты заботишься о калеке. Перейди мне дорогу, любым способом, и, может быть, однажды ветреной ночью она упадет со скалы.
Она отпустила Нону с толчком, от которого та, спотыкаясь, двинулась вперед, словно демонстрируя, что может случиться с Гессой. Яма в скале зацепила ногу Ноны, и она упала лицом вниз, чувствуя, как что-то рвется в ее израненной спине. К тому времени, как она выпрямилась, Йишт уже исчезла.
— Как все прошло со Святыми Ведьмами? — захотела узнать Клера, когда Нона вошла в дормиторий. — Я скучала по тебе на Мече, в бане и на ужине! Джула сказала, что Сестра Сковородка что-то в тебе открыла и оставила тебя для специальных занятий, но я сказала...
— Она сказала, что ты умерла, — крикнула Джула с кровати. — Она сказала: «Нона не пропустит ни одной трапезы, пока не умрет».
— Я ела в санатории, пока Сестра Роза меняла мне повязки и накладывала швы.
— Итак... — Клера перевернулась на другой бок и положила подбородок на руки. — В чем же секрет? Куда Сестра Сковородка водит вас, ведьм, играть? Это как-то связано с десятой ступенькой не так ли? Я всегда так говорила.
— Да. Десятая ступенька. Нажми на нее справа, и откроется потайной ход. — Нона осторожно забралась в кровать.
— Ах ты лгунья! — Клера поджала под себя колени. — Рассказывай!
— Сестра Сковородка сказала, что преподаст урок...
— Не будь такой трусихой. Теперь ты любимица Кастрюли. Она не причинит тебе вреда.
— ... всем, кому я расскажу, — закончила Нона.
— О. — Клера поникла, потом просияла. — Расскажи Джуле! Она мне потом все передаст.
Нона фыркнула и легла на бок, стараясь не растягивать рваные раны. Сестра Сковородка предупредила ее о необходимости хранить тайну, но она была по характеру скрытной задолго до того, как она попала в монастырь. В то первое утро Сестра Яблоко велела ей раздеться, она не хотела, но сделала, потому что ей действительно нужно было принять ванну. Однако, раскрыв секреты, она становилась более обнаженной, чем сняв любую одежду. Она скорее пойдет обнаженной по монастырю, чем откроет свою истинную сущность. В деревне это понимали. Ее собственная мать это понимала. И она уехала оттуда в клетке — с проклятиями и комьями земли, брошенными ей в спину. Слова были тяжелее и ранили сильнее.
В ту ночь сон приходил урывками, окруженный мягкими звуками спящих девочек. Снова и снова в темноте мелькали образы Ары и Гессы, работающих с энергией Пути. Яркий и потрескивающий свет наполнял руки, падал на покрытые сигилами стены, или втягивался в тело, наполняя его ужасной дрожащей силой.
Видения Пути наконец растаяли, но Нона все еще не могла убежать в сон. Железная хватка Йишт не давала ей уснуть, синяки на руке Ноны сковывали ее тупой болью. Остальным она ничего не сказала. Это напугает Гессу и ничего не даст. Все, что нужно было сделать Ноне, — не мстить Зоул. Но, помимо этого, ее заставлял молчать стыд. Стыд за то, как легко эта женщина одолела ее, и стыд за тот страх, который она испытала. Она лежала, глядя в темноту. Только когда вспыхнул и погас яркий фокус луны, разум Ноны убежал в забвение.
Прошло почти три недели, прежде чем спина Ноны полностью зажила. Она со страстью вернулась к урокам Меча, сражаясь с ножом против более старших и более опытных послушниц, хотя и держалась подальше от Зоул. Конечно, ей придется встретиться с девочкой, если Сестра Сало даст указание на спарринг, но монахиня никогда не приказывала Аре и Ноне драться с Зоул.
Нона старалась попадать в комнату меч-пути по крайней мере три дня из каждых семи, хотя теперь она никогда не избегала урока Пути. Но как бы медленно она ни шла и сколько бы смолы ни наносила на подошвы, ей все равно удавалось пройти не больше половины пути, а обычно и меньше. Сочлененные трубы всегда, казалось, заканчивались в разных комбинациях положений в конце предыдущей попытки, что делало курс непредсказуемым, с секциями,
