Наталья Котрасева - Город

Ну, а потом на горизонте появился Абэ но Ясутика, и история с печатью закончилась.

— Вот оно как, — глубокомысленно сказал Абэ, выслушав лису. — Теперь я понимаю. Но, все же, не кажется тебе, что ты зашла слишком далеко? Разве печать этого стоила?

Лиса промолчала.

Затем они долго не виделись. Абэ но Ясутика был занят изгнанием вредного и проказливого барсука из статуи в храме. Барсук попался упорный донельзя — когда он понял, что в этом храме ему ничего не светит, перебежал в другой, и Абэ, который не любил оставлять работу неоконченной, отправился за ним.

Но, преследуя барсука, думал он совсем о другом. Он вспоминал о своем разговоре с лисой и все больше сомневался в том, что наказание было адекватно проступку.

Когда Абэ вернулся в столицу, он уже был уверен в том, что лису наказали несправедливо. С этим нужно было что-то делать. Даже ясно было что — выкрасть печать и освободить лису, взяв с нее слово никогда больше не вредить людям. Абэ не сомневался, что если уж лиса даст такую клятву, то ее сдержит.

Печать украсть оказалось не трудно — в общем-то, охраняли ее не так уж чтобы очень усердно. Абэ легко наложил на листик заклинание иллюзии, и оставил подделку на месте настоящей печати, сокрушаясь по ходу дела неразумности лисы — ведь она и сама могла так поступить, вместо того, чтобы навлекать на себя и окружающих неприятности своей непродуманной местью.

Гораздо труднее оказалось снять заклятие с лисы. Полчаса безуспешных попыток спустя Абэ признал:

— Ты знаешь, я, кажется, превзошел самого себя.

Лиса только печально вздохнула.

— Это, верно, потому, что когда я накладывал заклятие, не предполагал, что его нужно будет снять, — рассуждал вслух Ясутика, рисуя на земле пятиконечную звезду, чтобы усилить действие новых чар. Но и звезда не помогла.

Абэ задумался. Лиса молчала. С ней не очень хорошо получилось — Абэ но Ясутика подозревал, что теперь, после того, как лиса обрела надежду на освобождение, ей будет гораздо труднее смириться с тем, что она так и останется заточенной в скале.

— Может быть, я смогу помочь?

— Кто?..

Говорила явно не скала, хотя голос тоже был женский и приятный. Но был он более резким, хотя и звучал приглушенно, и раздавался… раздавался из рукава Абэ. Маг пошарил там рукой и вытащил печать. Печать почти незаметно светилась голубым.

Лиса все еще молчала, но Ясутика чувствовал, что теперь это молчание скорее заинтересованное, чем разочарованное.

— Это я говорила, — пояснила печать. — Я проснулась и подумала, что могла бы помочь. Я ведь печать, служила в управе, скрепила многие указы, — в ее голосе звучала гордость. — Так что, думаю, могла бы усилить заклинание.

— А я и не знала, что ты разговариваешь, — произнесла вдруг лиса. — Что же ты раньше все время молчала?

— Раньше я говорить не умела. Но когда вокруг начали читать заклинания, я почувствовала, что теперь смогу объясниться. И, так как сами вы меня использовать не догадались бы, решила вмешаться.

— Спасибо вам, — Ясутика отвесил печати поклон. — Я очень благодарен. Помощь печати, да еще магической, должна облегчить дело.

— Тогда чего мы ждем? — печать явно была довольна вниманием и благодарностью. — Давайте приступим!

Абэ поднялся и начал все снова. Только в этот раз, когда пятиконечная звезда засветилась, он достал печать и с размаху поставил ее прямо в центр.

— Ой… — сказала вдруг лиса. Она была в человеческом обличии и сидела на покрытых красным лаком досках. Сам Абэ стоял рядом, а в руках у него была еще светящаяся печать. А перед ними были люди. Много людей. Не меньше трех-четырех сотен человек заинтересованно наблюдали за магом. Абэ чуть было не запаниковал, подумав, что каким-то образом заклинание сработало не так, и все эти люди перенеслись сюда непонятно откуда непонятно как, а теперь ему придется каким-то образом отправлять всех их обратно. А потом он понял, что стоит на сцене, и вспомнил, что происходит и как здесь оказался. Он быстро отправил печать обратно в рукав — Хэй говорила ему, что про печать никто, кроме нее, не знает. Теперь ситуация несколько изменилась, но оставалась слабая надежда, что печать примут за театральный реквизит. Затем маг посмотрел на Хэй Хусянь.

— Ты как? — спросил он, подходя к девушке и помогая ей подняться.

— Ничего.

Ясно было, что она врет — Хэй еле сдерживала слезы и дрожала. Абэ решил, что успеет все выяснить потом, когда они придут домой, и поспешил увести лису со сцены. Тем более, что из-за кулис уже выходил новый персонаж — человек, чье лицо скрывала стилизованная маска рыбы с выпученными глазами и открытой зубастой пастью.

«Великая Городская Книга Чудесного и Необычного», свиток второй

«Одним из лучших поэтов нашей эпохи называют Белого Тигра. Он ежегодно принимает участие в конкурсе поэтов, и всегда его имя оказывается в самом верху списка. Говорят, стихи его удивительно хороши и изящны. Вот только, какая жалость, — тигр их так громко и злобно рычит, что не разобрать ни слова!»

Море возвращается

Помимо кошмаров, в которых за тобой гоняются мужчины с фаллическими символами в руках, есть еще одна неприятная разновидность сновидений — те, в которых ты испытываешь мучительное чувство стыда. Такое, что хочется сквозь землю провалиться. Типичный сюжет: ты выходишь для того, чтобы сказать речь перед толпой, и внезапно понимаешь, что не одет. И стоишь ты на виду у толпы голышом и что делать, не знаешь. Ощущение не из приятных. У Линор Исет ощущения были еще менее приятными, так как с ней не во сне, а в реальной жизни происходило нечто очень похожее.

Нет, она была одета вполне прилично. На ней был костюм, соответствующий ее роли в спектакле, роли Хорошей Девушки. Проблема заключалась в другом.

Про спектакль всегда говорили, что это действо мистическое, все актеры находятся на сцене в измененном состоянии сознания, их реплики надиктованы свыше. В расчете на это, Линор Исет к спектаклю никак не готовилась. Впрочем, если бы она и приняла решение написать себе роль заранее, ничего бы не вышло — о том, что она участвует, девушка узнала только за два часа до начала. Время было переодеться и наложить грим, а вот времени продумать свои действия не было. Да и какие еще персонажи появятся на сцене, никто ей не говорил.

Так что Линор вышла из-за кулис в надежде, что все произойдет как-нибудь само собой, но само собой ничего не происходило. Вместе с ней перед зрителями появились еще двое: очень бородатый мужчина в богатом наряде и с какими-то флажками за спиной и персонаж с ярко раскрашенным лицом. С первым хоть было ясно, какого он пола — вряд ли в спектакле предполагалась роль бородатой женщины. Со вторым не было ясно ничего. Исет смело предположила, что раз персонаж в штанах — это мужчина. Но что делать с этой информацией, было непонятно.