Nik Держ - Кулаком и добрым словом

— Ну, так мы не договаривались! — обиженно засопел Ломонос. — Чего сидишь? — обратился он к Морозке. — Давай выручай! А то спалит, паразит, мне все сани! А Марена с меня за них спросит!

— Как помогать? — растерялся паренек.

— А ты посох возьми, — подсказал Ломонос, — вон в санях лежит! Подарочек тебе от бабки!

Морозко взял в руки ледяной посох: разбираться, как он действует, не было времени — дракон вновь выплюнул сгусток пламени. Морозко просто представил себе, как на пути огненного клубка встает большой ледяной щит. И он появился: сверкающий в лучах солнца, толстый кусок льда. Пламя и лед столкнулись. Щит начал таять, истончаться, затем вдруг раскололся, но пламя к тому времени успело погаснуть.

— Молодец, паря! — похвалил Ломонос. — А теперь жахни его, чтоб неповадно было!

Морозко так и не понял, что произошло. Из большого кристалла, венчающего посох, вдруг вырвался тонкий сиреневый луч и впился в дракона. Дракон стал махать крыльями все реже и реже, покрываясь корочкой льда. Наконец, неподвижно замер в воздухе, окончательно превратившись в ледяную глыбу. Мгновение он висел, затем начал стремительно пикировать вниз. Ломонос толкнул острым локтем Опоку в бок:

— Ты смотри, как пошел! А ну посмотрим, разобьется, али нет?

Старик направил коней вслед за исчезающим драконом. Они нагнали его возле самой земли. Ломонос резко остановил повозку. Ледяная глыба с маху врезалась в землю, рассыпаясь мириадами острых осколков.

— Морозко, смотри! Вон он, рог!

С высоты птичьего полета окруженный печенегами Киев был словно на ладони. Произошедшие с городом перемены неприятно поразили Кожемяку. Заметив сожженное урочище, он долго ругался, призывая на головы степняков все мыслимые и немыслимые кары.

— Где садиться будем? — оборвав непрекращающийся поток проклятий, спросил у Кожемяки Ломонос.

— Давай прямо на княжий двор! — распорядился Никита. — Перво-наперво передадим рог Белояну, а там и отдохнем! Правда, Морозко?

Морозко согласно кивнул.

— Держитесь крепче! — предупредил Ломонос, натягивая вожжи.

Повозка накренилась, заложила крутой вираж, и начала стремительно терять высоту.

Когда на широкий княжий двор начало опускаться большое морозное облако (Опока подстраховался, спрятав сани от любопытных глаз), челядь, опасаясь вероломного печенежского колдовства, побежала за волхвом. Белоян примчался незамедлительно. На его глазах облако исчезло, превратившись тройку белоснежных лошадей запряженных в хрустальные сани.

— Чего вылупился? — крикнул возница. — Принимай гостей!

Парни резво выпрыгнули из саней, за ним неспешно вылез Ругер.

— Ладно, хлопцы, еще свидимся! — подмигнул парням Опока. — Скоро придет наше время, ох и повеселимся! — хихикнул он. — Ну, чего расселся? — Опока толкнул соседа в бок острым локтем. — Поехали!

— Н-но, родныя! — крикнул Ломонос, подстегивая коней.

Сани взвились в воздух, вновь окутались туманом и исчезли из глаз. Морозко подошел к волхву, достал из мешка рог и протянул Белояну. Волхв недоверчиво взял из рук парня рог.

— Спасибо, ребята! — устало сказал он. — Будем надеяться, что остальные сумеют справиться не хуже вас!

Эпилог

Только к зимнему солнцевороту Белояну удалось собрать все ингридиенты для зелья. Разбуженные богатыри разогнали орду Толмана, пленив дерзкого кагана. Цареградские маги затаились. Киев отстроился краше прежнего. Жизнь на Руси пошла своим чередом. После того, как верховный волхв вернул Морозке рог изобилия, паренек не переставал думать, как же ему использовать волшебную вещицу? Но так ничего и не придумал. Разделить волшебное благосостояние на всех сразу не получалось. Больше месяца он ходил понурым и раздраженным. Кожемяка и Ругер старались отвлечь его от грустных размышлений, но Морозко не обращал внимания на потуги товарищей его развеселить. Лишь однажды, услышав детский плач, Морозко оторвался от своих тяжких мыслей: возле городской стены стоял худенький мальчуган, в старой, поношенной волчовке и размазывал слезы по грязному лицу.

— Ты чего, малец? Обидел кто? — поинтересовался парень, вытирая мальчишке слезы.

— Отобрали хлеба краюшку! — вздрагивая, заревел мальчуган. — Мне мамка её на обед дала!

— Не реви! Ты чего сейчас больше всего хочешь?

— Пряник! — выпалил мальчуган и шмыгнул носом. — И петушка на палочке!

Морозко скинул с плеч котомку, в которой лежал рог, покопался в ней — для волшебного рога это желание было пустяком.

— Держи! — улыбнувшись, сказал Морозко и протянул мальцу душистый медовый пряник и сверкающего в лучах солнца, сахарного петушка.

Тут же забыв про слезы, малец схватил подарки и прижал их к тщедушной груди. Его лицо сияло ярче, чем небесный лик Ярилы.

Пролетели годы, пробежали столетия… Забылись, стерлись из недолгой людской памяти имена Марены-Зимы, Перуна — громовержца, Влеса — скотьего бога. Но всегда в канун зимних праздников прилетает из далеких полуночных стран хрустальная повозка. Величавого старика, что правит белоснежными лошадьми, с нетерпением ждут в каждом доме, ибо какой Новый Год без деда Мороза? И он приходит. И как много лет назад подарки сыплются из его мешка как из рога изобилия, принося людям частичку тепла, которая согревает их в самый лютый мороз.