Андрей Легостаев - Любовь опаснее меча

Уррий вдруг впервые за весь день вспомнил о Лорелле. Что, если бы в подземелье была сейчас она? Он бы разнес весь замок, чтобы спасти суженую, даже если бы на пути его встал родной отец с мечом в руке. Да, для Лореллы он бы сделал это, он любит ее.

Значит, Сарлузу он не любит?

В душе Уррия все клокотало, ему не хватало воздуха.

Он любит Сарлузу! Так же как Лореллу — не меньше. И если он готов сделать все возможное для Лореллы, то он должен сделать это и ради Сарлузы!

Но как ее спасти? Как?!!

Он вернулся в свою комнату, в соседней весело разговаривали Эмрис и Ламорак.

Уррий нервно подошел к сундуку, достал ларец из желтого камня, раскрыл.

— Вставай, — сказал он.

Посланец Алвисида выпрыгнул из своего убежища и расселся в воздухе перед юношей.

Уррий долго и задумчиво смотрел на него, размышляя. Наконец он не выдержал, со всей силой в сердцах стукнул кулаком по каменной стене.

— Ну что мне сделать, чтобы спасти Сарлузу? Что? — в изнеможении воскликнул он.

— Не знаю ответа, — равнодушно откликнулся бесплотный двойник Алвисида.

Все было готово к казни. Крестьяне, слуги из замка и из епископского дворца, воины и рыбаки со всех четырех озер, рабочие с рудников, расположенных чуть в стороне от болот, священники и даже горожане заполонили просторный внутренний двор замка, плотно стоя плечом к плечу и поднимаясь на цыпочки, чтобы разглядеть зловещий белый столб, к которому будет привязана злая колдунья, дотла спалившая Красную часовню и совершившая множество других страшных и жутких преступлений. Как водится, в толпе были очевидцы того, как колдунья превращала воду в колодцах в змеиный яд и живьем пожирала грудных младенцев. Толпа ждала, изнывая от предвкушения зрелища, о котором будет судачить, смакуя каждую деталь и приписывая все новые и новые подробности до самой зимы. Вспоминались и прошлые казни — как в графстве, так и по всей стране. В графстве еще ни разу колдунов не сжигали, потому что злые колдуны не проявляли себя здесь или, что вернее по мысли простых богомольных жителей графства, просто не попадались до этого.

Со старой телеги, сквернословя не стесняясь женщин и детей, восемь здоровенных мужиков сгружали к подножию столба колдовские причиндалы, привезенные из пещеры колдуньи. (Вторая телега, груженая бесценными книгами Сарлузы без всякой помпы прибыла в епископскую резиденцию и книги были бережно перенесены в библиотеку. Хотя старый епископ Гудр точно знал, сколько дней ему осталось жить, пройти мимо такого богатства он просто не мог — тем более он не мог позволить сжечь все это сокровище мысли человеческой, как настаивал отец Свер. Книги были по приказу епископа заприходованы, описаны и занесены в библиотечные каталоги и уже не в воле отца Свера было изъять их.) Мужчины с явным отвращением брали предметы, доставшиеся Сарлузе с таким трудом, и брезгливо бросали к столбу, тут же осеняя себя крестным знамением. Стоявшие поблизости крестьяне с удивленным любопытством разглядывали чудодейственные штуковины, стараясь получше запомнить. Мертвые руки с переломанными свечами и разрубленный пополам волшебный стол с пустым уже магическим котлом, многочисленные горшочки с бесценными настоями и чучело горной птицы, связки сушеных лягушек и еще невесть что и непонятно откуда взявшееся — все сбрасывалось к подножию столба, чтобы исчезнуть навсегда в священном пламени вместе со своей владелицей.

Пришла графиня с дочерями и служанками, для них были приготовлены специальные кресла в лучшем месте и воины выстроились цепью, чтобы толпа не смела их. Графиня села, не глядя на своих верноподданных крестьян, и гордо уставилась на белый, очищенный от коры, столб. Она знала за что сожгут колдунью — разговоры про спаленную Красную часовню для темных крестьян. Она знала об изменах мужа и давно смирилась с этим, выплакав глаза пустыми бессонными ночами. И сегодня — день ее торжества, она сможет увидеть наказание хотя бы одной из его любовниц. Графиня перекрестилась набожно и внутренне вознесла молитву Господу, искренне возжелав такой же участи всем остальным пассиям своего ветреного мужа.

Четверо слуг принесли в кресле епископа в парадном облачении, поставили его кресло рядом с графиней. Поблизости встал отец Флоридас, склонившийся предупредительно к епископу, в ожидании каких-нибудь просьб или замечаний. Уррий, Эмрис и Ламорак молча встали неподалеку от кресел графини и ее дочерей, сестер Уррия.

Уррий кого-то высматривал в толпе, но безуспешно, он был бледен и молчалив, нижняя губа его была прикушена. А вот Эмрису и Ламораку не было причин расстраиваться по поводу предстоящей смерти «черноволоски» — поделом ей! Пребывание в подземелье они оба долго не смогут забыть! Тем более, что наверху в это время происходили такие события — вот Уррий уже и рыцарем стал, пока они по вине Сарлузы томились в подземной тюрьме!

Отец Свер сам пришел за приговоренной, хотя привести ее полагалось священнику рангом ниже. Сердце его оглушительно билось в груди, воздуха ему не хватало, глаза слепили внутренние отвратительные сверкающие светляки. Это наваждение скоро кончится — как только не станет человека, доведшего его до такого состояния. Господи, а человек ли Сарлуза?! Может, она суккуб, дьяволица во плоти?! Тогда нет ему прощения и ждет его геенна огненная. Но нет, если бы она была суккубом, то они бы так просто ее не арестовали — она превратилась бы в змею гремучую и ускользнула бы подземным лабиринтом. Значит, она человек, продавший душу Дьяволу. И должна быть сожжена.

Один из воинов открыл дверь в темницу. Священник не стал входить, осветил факелом камеру.

Сарлуза стояла спиной к дверям и смотрела на маленькое окошко в свете которого плясал беспечный мотылек, играющийся на границе свободы и неволи, жизни и смерти.

— Раздевайся! — властно приказал отец Свер. В горле запершило, он закашлялся и небрежно-брезгливо кинул к ее ногам балахон смертника — спешно сшитый бывшими подружками Сарлузы, служанками замка.

Сарлуза медленно обернулась. Руки ее безжизненно свисали по бокам, черные волосы прикрывали тяжелые мешки грудей, налитых фиолетовой тяжестью зверских побоев священника. Его поразили ее глаза — совершенно пустой взгляд. Глаза мертвого человека!

Священник отшатнулся.

Сарлуза прекратила жить еще не взойдя на эшафот — для нее все перестало существовать. Совершенно безразлично и медленно, словно сказочный зомби, она выбралась из юбок, наклонилась и подняла с каменного пола брошенную ей священником свою последнюю одежду. При виде ее обнаженного, пусть измученного, но все равно страстно желаемого тела, отца Свера затрясло. Колдовские чары продолжались! Он беззвучно прочитал молитву. Он не мог спокойно смотреть на нее, на ее стройные полные ноги, на ее плоский живот и крутые бедра. Но и отвести взгляда он не мог.